Место, где она стояла, словно застыло во времени и не менялось с последних дней советской империи. Петрович даже сигнализацию на нее поставил. Странную, самобытную и абсолютно ненужную, потому как среди «Шкод», «Хендаев», «Шевроле», «Пежо», «Фордов» и более серьезных иномарок угонять «копейку» решился бы только маразматик.
– Здрасьте, – сказал от подъезда Володя.
– Привет-привет, – не вылезая из-под капота, отозвался Петрович.
– Это ваш агрегат всю ночь завывал?
Володя подошел ближе. Петрович вынырнул на свет божий и протянул руку. В другой он держал промасленную тряпицу. Володя ответил на рукопожатие, поражаясь чистоте ладони. Когда только старик успел ее обтереть?
– Моя ласточка, – кивнул Петрович. – Она чуткая, если какой паразит сунется, сразу реагирует.
– Анекдот знаете? – улыбнулся Володя. – Это не потому сигнализация сработала, что в машину бутылкой кинули, а в машину бутылкой кинули потому, что сигнализация сработала.
Петрович вежливо гыгыкнул, хотя было видно, что шутка ему не понравилась.
– Вы бы настроили ее, что ли, – посоветовал Володя, чувствуя, что зря подшутил над стариком, явно тронул за больное. – А то и в самом деле кто-нибудь чем-нибудь кинет.
Петрович рассеянно улыбнулся и развел руками. Над капотом старой, простенькой, вылизанной до блеска советской машинки, стоявшей среди грязных иномарок, этот жест был особенно красноречив. Словно старик замер в растерянности над руинами светлого коммунистического дворца среди грязи хищно скалящегося капитализма.
Готовый кадр.
– Замри, – попросил Володя, теряя субординацию, скинул на асфальт с плеча сумку и расчехлил фотоаппарат.
Аппарат тихонько зажужжал. Палец тронул переключатель, запуская режим репортажной съемки. Кадр Володя поймал по наитию. Нажал на кнопку. Фотоаппарат принялся отщелкивать кадр за кадром.
Володя перехватил машинку, меняя ракурс. Взгляд упал на видоискатель. Припаркованная у подъезда «копейка». Петрович. Дальше через дорогу двор: детская площадка, окруженная газоном, и невысокие, чуть выше колена, металлические оградки, чтобы отрезать путь желающим поставить на газон свое авто. У одной из них стоял мужчина лет пятидесяти, крошил хлебный мякиш, подкармливая грязных бесхозных голубей, и беззастенчиво портил своим присутствием кадр.
– Сместитесь, пожалуйста, – не совсем внятно попросил Володя.
Но мужик понял и не споря отошел в сторону. Парень снова повернулся к Петровичу. Старик побледнел и странно косился на мужика с мякишем. Кадр был испорчен.
