Уже на выходе его догнал папа:
– Погоди, я сигарету возьму.
Володя кивнул и вышел к лифту. Папа появился через полминуты. Прикурил и посмотрел на сына:
– Прости... Ты что-то решил?
– Между нами ничего не изменится, – от души выпалил Володя. И от этого ему стало еще радостнее.
Игорь улыбнулся, как улыбается последним солнцем осенний день.
– А с ним?
– Не знаю, – честно сказал Володя. – Не уверен, что хочу его видеть, но... он ведь отец...
Игорь молча хлопнул сына по плечу.
– Будь осторожен.
– Ты боишься? – напрягся Володя.
– Его не было девятнадцать лет. И...
Игорь замялся. Володя вдруг совершенно явственно увидел одну из сцен, что снилась ночью. Двое молодых людей и чужой ребенок, оставленный им человеком, которого они не знали настолько, что даже фамилия его осталась загадкой.
– Ты так и не понял, как мог принять за самого близкого друга того, о ком ничего не знал? – неожиданно спросил Володя.
Папа вздрогнул, словно только что получил пощечину от собственного сына.
– Откуда ты знаешь? – в глазах Игоря мелькнуло выражение, больше приличествующее загнанному зверю, а не университетскому преподавателю истории. – Он тебе сказал?
– Нет, – мотнул головой Володя. – Нет. Просто... просто вы мне всю ночь сегодня снились.
– А что еще снилось? – сильнее напрягся папа.
Володя посмотрел на него и почувствовал, что Игорю страшно.
– Дейвона, – пробормотал он. – Маги... Тебе это о чем-то говорит?
Папа помрачнел и отрицательно покачал головой.
– Я ничего не знаю. – Володя почувствовал, что это правда. – Я могу лишь догадываться. И... Будь осторожен.
* * *
Кофейня принадлежала той же сети, только находилась она не на «Тульской», а неподалеку от Тверской улицы, в нескольких шагах от театра «Ленком». Народу здесь было не в пример больше, места меньше, а залы для курящих и некурящих сплетались в единое целое, и различий между ними не наблюдалось. Разве что отсутствие или присутствие пепельниц на столиках.
Даргри, облаченный ныне в костюм цвета морской волны, зажал в пальцах сигару. Прикурил, сверкнув перстеньком с нехилого размера изумрудом. Степан снова опаздывал. И Даргри оставалось только злиться на необязательность компаньона. Он и злился. Нервно курил и зыркал по сторонам.
Кроме всего прочего, его бесило это место. И если в прошлой кофейне, по крайней мере, было пустынно, то в эту, судя по толпе, забредала на ланч половина Тверской.
Подошел официант, тощий высокий парень в дурацком переднике. Спросил, нужно ли что-нибудь. Даргри зло пыхнул сигарой, заказал капучино и фруктовый тортик.
