Борис смог совершенно естественно разговаривать с Карлосом Берком. Это был его давний сотрудник с многолетним стажем, и он необычайно ценил его как спокойного, логически рассуждающего мыслителя, полностью уверенного в своих решениях и преданного государству до самопожертвования. Возможно, как раз это великолепное качество и помешало возникновению дружбы между двумя мужчинами. Они были коллегами, оба ценили друг друга, но почти не разговаривали на личные темы.
Во время завтрака каждый был погружен в свои мысли. Они были вдвоем — Тайли и Джин должны заехать за ними позднее, и, кажется, на сегодня планировалось что-то важное.
— Мне с самого начала было ясно, — заметил Берк, — что нас приглашают не только ради ознакомительной экскурсии. Без сомнения, за этим кроется нечто другое, и безобидно звучащая «информационная поездка» — как раз удобное дипломатическое прикрытие. Думаю, что сегодня мы узнаем несколько больше обычного.
— Хоть я и представления не имею, о чем могут быть переговоры, в принципе исходным пунктом мог бы служить факт, что между континентами перекидываются новые мосты. Разрыв в отношениях последовал ведь не с нашей стороны, и потому вполне логично, что первые шаги предпринимает другая сторона.
— Вероятно, они считают свою систему сейчас настолько консолидированной, что могут больше не бояться контактов. Интересно, что они затевают? Торговые отношения? Культурный обмен? Туризм?
— После всего, что я видел в последние недели, я бы приветствовал установление отношений. Я глубочайше убежден в том, что этот режим человечен и прогрессивен. Будет полезно для всех заинтересованных, если мы немного больше будем знать друг о друге. Технически страна шагнула далеко вперед, и как раз на этой основе можно ожидать конкретную пользу.
— Над этим я тоже думал. Но я считаю, надо быть осторожнее в том, что касается установления контактов.
— У вас есть какие-нибудь опасения? В каком плане?
— Образ мышления этих людей совершенно чужд нам. Прямая конфронтация привела бы к трениям. Различия есть уже в принципе: еще несколько десятилетий назад мы признали стагнацию как предпосылку нашего дальнейшего существования. Она заключается в том, чтобы сохранить источники сырья в мире, довольствоваться достигнутым. И на этом основано все остальное, возведенное нами до уровня общественных ценностей: отказ от социального и технического прогресса, сосредоточение на духовных ценностях, культура вместо потребительства, образование вместо деловой активности. А здесь как? Ведь вся шумиха вокруг папы Джо не служит ничему другому, кроме как повышению оборота. Папа Джо — апостол экономики роста, потребления развлечений. Радость от труда занимает в его табели о рангах высокую позицию. И сразу за этим идет развлечение, в которое не интегрированы почти никакие духовные ценности. Покой и внутреннее самосозерцание, подготовка к жизни после смерти — для папы Джо ужаснее не придумаешь. Его мир — сей момент, его небо на земле, и чтобы осчастливить людей, он дает им все больше возможностей в играх, спорте и удовольствии. Только в таком государстве могло утвердиться, что человек обязан не только трудиться, но и участвовать в предлагаемых формах свободного времяпрепровождения. То есть мы исходим из совершенно иных основных философских концепций, и проникновение чужих мыслей ни для одной из сторон не желательно.
