Рванувшись, она разлепила веки. Жгут был уже снят, уколотое место протирал ваткой бритоголовый мужчина в кожаном жилете на голое тело. У него были медлительные слоновьи движения и глаза, словно подернутые паутиной.
Ориана еще не различала отдельных предметов в комнате. Постепенно внимание сосредоточилось на человеке, сидевшем за столом напротив. Это был офицер Стражи Внешнего Круга с раззолоченной грудью и бриллиантовым знаком посвящения на шейной цепи. Перед ним в свете настольной лампы лежало содержимое сумки Орианы. Офицер смотрел не на вещи и не на рабыню, а все время на того, кто сидел неподалеку стола. Полный, русый, краснощекий бородач, он по-мальчишески обхватил ногами спинку стула и положил подбородок на сцепленные пальцы рук. Увидев, что женщина пришла в себя, он оживился:
- О! Вот мы и очнулись! - Пальцы его двигались в такт словам, постукивали по спинке стула. - Дайте-ка ей выпить для бодрости...
Офицер Стражи почтительно усмехнулся. Бритоголовый подал на подносе стакан с мутно-розовой жидкостью.
- Не бойся, не отрава, выпей до дна!
Горьковатый, пахнущий весенними почками напиток оказался волшебным. Оцепенение, подавленность, остатки тошноты исчезли мгновенно; даже посиневшая рука как-то сразу сделалась гибкой и почти перестала болеть, Она приободрилась. Если бы хотели убить, то не старались бы привести в чувство. А может быть, хотят устроить публичную казнь? Но важный бородатый господин смотрит так участливо, весело. Какая у него странная, удивительная одежда! Черная рубаха, переливчатая, словно галочьи перья, с широким блестящим поясом. На цепи из квадратных звеньев - золотой крылатый диск. Похоже на облачение храмового священника и вместе с тем - на военную форму.
- Совсем девочка... Неужели у тебя был такой взрослый сын?
Слезы навернулись на глаза Орианы впервые за два страшных дня.
Он встал и легонько взъерошил ее огненно-рыжую голову. А когда заплаканное лицо робко поднялось к нему, сказал стражнику:
- Нет, какая чувствительность, генерал! Она мне определенно пригодится.
- Дело твое, Священный, - ответил тот.
- Что ты умеешь делать, Ориана? Сиди, сиди...
- Шить рубашки, вышивать, готовить пищу, печь пироги, - радостно заторопилась она, решив, что бородатый хочет взять ее в дом.
- Я сильная, могу работать в саду, как мужчина. Обучена любви лучше, чем молоденькие!
- Нет, Ориана, меня интересует другое. Умеешь ли ты делать что-нибудь особенное?
