— Чаю пока не надо, скажите, чтобы нам дали шахматы, — ответил по-английски Авдеев.
Проводник принес шахматы.
Пристроив их на столике и положив рядом блокнот, Николай Федорович сказал:
— Теперь, если кто и зайдет в купе, увидит только, что мы играем в шахматы. Ну что ж, продолжай…
Они почти не выходили из купе. Переводчица высказала предположение, что пассажиры — шахматисты-профессионалы, они разыгрывают интересные партии. Николай Федорович был доволен. Беседуя с Ильей, он убедился, что перед ним человек, хорошо разбирающийся в людях, умеющий отличить факты от вымысла, существенное от несущественного, дать правильную оценку событиям. Это он чувствовал и раньше по сообщениям Ильи. Ему было приятно, что его воспитанник оказался толковым человеком.
В Баку Илья остановился в гостинице “Интурист”. Город встретил его не особенно приветливо. Дождь как из ведра поливал улицы. Вода пузырилась в лужах. На тротуарах — ни души. Пешеходы укрылись в подъездах, жались у витрин. Только два потока автомобилей и автобусов неслись друг другу навстречу, поднимая фонтаны брызг.
Илья терпеливо записывал то, что не успел передать Авдееву в поезде.
Наконец дождь кончился, небо посветлело. Илья пошел к Авдееву. С крыш на асфальт шлепали последние капли дождя. Прохожие выходили из укрытий, недоверчиво поглядывая на небо.
Илье хотелось посмотреть город, но после встречи с Авдеевым он должен был ехать на заграничную пристань, от которой отходил в этот день пароход в Пехлеви.
Приближение иранских берегов Илья встретил на палубе. Стояло знойное утро. Впереди, там, где морские просторы час назад будто сливались с небом, уже синели громады гор. Очень быстро они приняли ясные очертания — стал виден приморский городок Пехлеви, утопающий в апельсиновых рощах. Справа — зеленый островок, на котором расположены учреждения города, слева — казьянская сторона с ее отлогим берегом и гаванью. Отсюда шла асфальтовая лента шоссе в Тегеран. Пароход остановился и загудел. Утлая лодчонка доставила лоцмана, и через полчаса пароход пришвартовался к пристани.
Когда Илья вышел из таможни, пароход разгружался. Грузовая стрела свесила над пристанью большой ящик. Толпа иранских рабочих заволновалась, зашумела. Двое быстро подогнали ручную тележку, отцепили ящик, бегом повезли его к складу. Широкие штаны и длинные рубахи без поясов трепыхались на тощих телах бежавших рабочих, как пустые мешки. Звонко хлопая по асфальту босыми ногами, грузчики в предвкушении заработка, весело покрикивали:
