…На кухню вошел друг Лизиной сестры, кажется, его звали Антон. Он был старше обеих сестер, вместе взятых, и работал в каком-то эзотерическом журнале. Такие люди любят мистику, потому что она кажется им интересней реальности, увлекаются наукой, чтобы потом от нее публично отрекаться, и ищут спасение от всего в противоположном поле. В лице Лизиной сестры Антон нашел благодарного слушателя и преданную поклонницу.
В тот вечер Кирш видела Антона второй и, скорей всего, последний раз в жизни, если у них и есть шанс пересечься на старости лет, они вряд ли вспомнят друг друга. Ее раздражала манера Антона литературно изъясняться, она испытывала дискомфорт от того, с какой легкостью этот человек путешествует в каких-то непонятных измерениях, не используя при этом никакого допинга. Кирш вообще легко забыла бы про Антона, если бы не состоялся тот короткий разговор на кухне. Женщины не любят рассуждать о своей неполноценной природе, не разглядев за ней источник загадочной силы. Странный приятель Лизиной сестры дал подсказку, которая показалась Ли Лит эффектной, а Кирш — убийственной.
— Позволите к вам присоединиться, дамы? Совершенно непонятно, почему все присутствующие так активно избегают мужского общества…
Ли Лит присела на диванчик-«уголок» и положила ногу на ногу.
— А у нас как на Лысой Горе!
Антон сел на другой край диванчика и достал из чехольчика курительную трубку,
— О да, женщины опасны!
Кирш, устроившись на подоконнике, сощурилась на Антона:
— Ничего себе… Знаешь, если не будить в женщине ведьму, она вполне безобидное существо! А мужчина всегда активен, а значит, совершает больше ошибок и опасен более, чем она.
Антон вздохнул.
— Зато у мужчины все свое, заработанное. Он более предсказуем и имеет индивидуальный порог подлости. А женщина – существо бездонное, поэтому если что — поднимает из своих глубин всю мирскую гниль!
Кирш недовольно цокнула, Ли Лит с любопытством подалась вперед:
– Это что за «если что»? Если — что?
Антон закурил— по кухне разлился приятный запах черносливовой «Амфоры».
— Хотите маленькую зарисовку, дамы? С одной стороны, она — сидящая у колыбели, поет тихую-тихую песню, за ушком — завиток, в руках — вязание. И вот она переводит взгляд за окно: там просто дождь и ветер гнет деревья. А она понимает, что хочет что-то сказать, что-то сказать… Но что она может? Ведь она— существо несвободное. — Антон снова попыхтел трубкой и продолжил: — Это Адам появился на Земле отдельно от всего, с разумом, способным развиваться, а она… Брошенная на землю кость, ставшая диковинным растением, вросшая всем существом в древо познания и не способная оценить того, что проходит через нее. Если она будет молчать, качать колыбель и петь тихую песню, может быть, она будет слышать проходящую через нее Вселенную. Но если созерцать и чувствовать ей мало…
