И именно его наблюдал он у друга детства сегодня…
…Дверь склада распахнулась. Так резко, что через порог в комнату влетели желтые листья.
И в черном проеме появились Мафусаиловы серолицые адъютанты – низенький Эдик и бритоголовый Никита Иванович. За ними полной луной маячило круглое лицо Ольги Петровны. От волнения ее зрачки расширились, глаза потемнели и внешность приобрела словно бы аристократический оттенок.
Даже не особо приглядываясь, Полковник заметил на серой щеке Никиты Ивановича большую свежую царапину. Да и с одеждой у всей троицы был явный непорядок. Рубашки и брюки мужчин были в жирных мазутных пятнах, а Ольга Петровна придерживала рукой разошедшуюся по боковому шву юбку.
Увидев товарищей в таком виде, Мафусаил на несколько мгновений замер в остолбенении. Но лишь на несколько.
– Что, погуляли? – обычным голосом осведомился он. – Вот как раз к ужину поспели. А что это Вы такие зачуханые? Наверное, муку на большом складе разгружали? Ну, молодцы. Правильно, – не дав ничего ответить пришедшим, похвалил он. – А то, что ж, мне старику, что ли, мешки таскать?
Друзья, несколько конфузясь, как-то боком, хотя размеры комнаты позволяли идти с широкой морской раскачкой, прошли к столу и расселись, по-прежнему не сказав ни слова.
– Оля, может тебе булавку дать? А то у тебя юбка с боку разошлась. Трусики видно, – участливо обратился к самому слабому звену компании Полковник.
– А у тебя правда есть? – обрадовалась и сразу утратила немоту женщина.
– У солдата всегда должна быть с собой нитка с иголкой и булавка, – ответил Полковник. – На войне всякое может случиться.
Он вручил Ольге Петровне отцепленную от подкладки своего пиджака английскую булавку, и Мафусаилова подруга, вертясь на гладкой деревянной скамейке солидной нижней частью тела, то в одну, то в другую сторону, занялась драпировкой своих полных бедер.
Беседа как-то не налаживалась.
Даже Мафусаил, обычно не смущаемый никакими жизненными сюрпризами, после появления своих друзей открывал рот, отдувался, вздыхал, крякал, но так ничего и не произносил.
Лев Александрович пришел к выводу, что нужно откланиваться.
– Ну, к сожалению, мне нужно идти. Дела, – сказал он и поднялся.
Ему показалось, что Мафусаил с облегчением вздохнул.
– А, что ты, спешишь? Посидел бы еще… – притворно начал уговаривать его хозяин, но быстро свернул это дело:
– Ну, я понимаю, дела есть дела.
Полковник поднялся, окинул взглядом замершую компанию и направился к выходу.
