— Я ценю это желание, оно похвально, — отвечал датчанин. — Но мне известно, что вы прибыли в Копенгаген тайно. Почему так?
— Верно, господин Сехестед. Мы хотели бы сохранить наш приезд в тайне, если исход наших переговоров окажется для нас несчастливым. Дело в том, что иные европейские государства в качестве союзника нашим государем пока не рассматриваются, — ответил я.
— Почему именно Дания, барон? — Ганнибал не отводил от меня взгляда.
— Господин Сехестед, датское королевство удобно расположено и оно дружественно Московии. Кроме того, король Кристиан храбр и умён и, к тому же, он действенный противник шведской короны.
— Думаю, последнее и есть причина вашего появления, — с улыбкой заметил датчанин.
После чего взгляд его стал абсолютно серьёзен:
— Должен сказать вам, барон — я не доверяю вам. Я понимаю, что вы хотите, но ведь наше посольство ещё в Москве и вы могли бы обсудить эти вопросы с Вольдемаром. Со Швецией у нас напряжённые до предела отношения, это известно. Вы хотите действовать заодно с нами?
Меня покоробил его тон и я приказал Белову доставать из кожаного тубуса бумаги.
— Я не показал вам наши бумаги. То, что мы прибыли тайно, не означает, то, что мы — проходимцы, господин Сехестед.
Наши документы я передал Сехестеду, а тот, в свою очередь, поманил жестом своего писаря. Мужчина, приблизившись, принялся рассматривать наши документы, особенно внимательно он изучал грамоту царя Михаила. Вскоре он многозначительно кивнул Ганнибалу и тот, удовлетворённый, обернулся ко мне:
— Вы оскорбились искренне, барон, — с той же лёгкой улыбкой проговорил дипломат. — Это хорошо. Вначале я принял россказни моего старого товарища за досужую нелепицу. Сейчас я так не скажу.
— Барон Петер, я думаю, сейчас самое время дарить подарки! — вдруг подал голос сидевший до этого молча Матс Нильсен.
Сехестед заинтересованно посмотрел на нашу троицу. Белов аккуратно вынул из кожаной сумы футляр с «Песцом» и я поставил его перед дипломатом.
— Это подарок лично вам, — я открыл перед Ганнибалом крышку футляра, показав ему револьвер, сделанный нашими мастерами в, так сказать, эксклюзивном исполнении. Всего таких ствола — с замысловатой гравировкой и резной костяной рукоятью, где располагался герб Ангарии и инициалы Соколова в виде вензеля, у нас с собой было два. Пока Ганнибал вертел револьвер в руках, я пытался объяснить переводчику принцип его работы. Сехестед, казалось, и сам всё понял, даже закивал, озабоченно слушая про переломную конструкцию оружия, о способе выемки стреляных гильз. Стараясь не снижать темпа, я показал Тимофею на карабин. Вытащив его из чехла, я принялся было втолковывать переводчику о конструкции и этого оружия, как Сехестед вдруг хлопнув ладонями по столу, воскликнул:
