– Я вижу, у тебя любовь-то не прошла! Меня не проведешь! – погрозил ей пальцем Тима.
– Прям без памяти влюбилась… – сложила на груди руки женщина. – Сплю и вижу, когда Тимочка ко мне в гости заявится!
– То-то и оно! – важно сказал Тимофей. – Только зря ждешь! Не приду я! Однолюб, потому что!
– Вот я расстроюсь, бедная! Ночи теперь спать не буду! – глаза у женщины прямо искрились от возмущения.
– Спи, не спи, а не приду, даже не уговаривай. Другую люблю! – многозначительно произнес Топталов, прекрасно зная о той власти, которую имеет над каждой женщиной любопытство.
И точно, Лягушка попалась.
– Это кого же, интересно? – почти отвернувшись, и делая вид, что ей совсем и не интересно, спросила она.
– Не скажу! – захлопнул ловушку Топталов. При этих словах он многозначительно посмотрел на Ираиду Михайловну. – Эта любовь в моем сердце спрятана, как в танковой башне! Пусть там и умрет!
Ефим заметил: хотя хозяйка виду не подала, но приняла последние слова Топталова на свой счет, и они ей явно пришлись по душе.
– А вы у нас секретную часть проверяете, да? – демонстративно повернулась Тесменецкая к Ефиму, показывая, что больше с Топталовым общаться не желает: – Вы оттуда? – она кивнула наверх.
Майор отметил быстроту расползания информации по заводскому поселку, причем информации совсем не предназначенной для широкого распространения.
Он изобразил на лице гримасу, которая могла означать и – «да», и – «нет», и – «не могу говорить».
– Я теперь у вас часто бывать буду! – на всякий случай добавил Ефим к этой бессловесной информации, чтобы женщина не приняла его гримасу за нежелание с ней разговаривать.
– Правда? – спросила женщина, и Ефиму показалось: в ее голосе прозвучала радость.
– Работы много оказалось! – заметил он.
– Ну, давайте за знакомство! – сказал Тима и потянулся к рюмке с оранжевой настойкой.
Но попробовать облепиховый напиток, приготовленный гостеприимной хозяйкой, им не удалось.
В квартире заулюлюкал дверной звонок.
Хозяйка пожала плечами и пошла открывать.
Вместе с Ираидой Михайловной в комнату вошел широкоплечий мужчина среднего роста с наголо обритым черепом, похожим на купол обсерватории. Он слегка лоснился, так что казалось, будто его только что протерли тряпочкой с лосьоном после бритья.
В кухне сразу стало тесно.
– Всем – добрый вечер! – сказал он.
– Заходи, Шура! Садись! – захлопотала хозяйка.
– Инженер Мамчин, – окинув сидящих внимательными серыми глазами, новый гость протянул Ефиму руку. – Александр Михайлович.
