Я сверлила Макса взглядом. Он прятал глаза и топтался на месте, смущаясь, как школьник.
– Ты права, очень неудачная шутка, – начал он оправдываться.
– Почему же, очень смешно ты предположил, – отозвалась я задумчиво. Я снова обошла комнату и, убедившись, что мы с мужчиной не моих грез все-таки одни, уселась на диван, после чего таинственно произнесла:
– Только моя мама не из-за моды…
– А зачем?
– Ее никто не любил. Точнее, она этого не ощущала. – Я ужаснулась, потому что поняла, что нашла ключ ко всем своим несчастьям.
Нелюбовь – вот основополагающая причина моих самоистязаний. Я казнила себя за отсутствие чистых, искренних чувств и ощущений. «Любовь – это поэзия и солнце жизни» – сказал кто-то из классиков. В моем тусклом существовании не было ни солнца, ни поэзии.
– Разве это повод?
– Еще какой. Так страшно, когда тебя любят только теоретически, на словах. А практически ты не нужен.
Меня охватило волнение. Истина больно обжигала мое сознание. Это было настоящей пыткой. Я мысленно корчилась от боли. Макса, видимо, озадачило мое пограничное состояние, вызванное явлением мамы. Он решил перевести наш странный диалог в шутку:
– Если что, я готов.
– К чему?
– К практической любви.
– Дурак, – сказала я безразлично.
– Я просто хочу тебя отвлечь!
Макс подошел к дивану и уселся рядом со мной, рука его оказалась на моем плече. Он дышал возбужденно и сопел, его горячая ладонь, прижимающая меня к себе, вспотела. Мне стало обидно, что даже в таких ситуациях Макс остается просто похотливым мужиком.
– И все-таки ты пришел с этой целью? Да? – оскорбилась я.
– Ты глупая девочка, – произнес он тихо и поцеловал меня в лоб.
– А ты умный дяденька. Я правильно поняла? – процедила я сквозь зубы.
Ярость поднималась со дна моей души. Я чувствовала, что во мне зарождается ненависть к ставшему чужим человеку, сидящему рядом со мной.
– Предлагаю куда-нибудь пойти. Например, в ресторан, – попытался реабилитироваться стареющий Дон Жуан.
– Идиотская идея.
– Грубо.
– Я знаю.
Мне очень захотелось скандала, как в старые добрые времена. Только мама уже не могла удовлетворить мой энергетический голод… зато был Макс…
– Как мне тебя расшевелить? Чего ты хочешь? – озадаченно спросил мужчина. Нога его нервно вздрагивала, а в голосе появились нотки раздражения.
– Чего я хочу? Моя мама умерла! – выкрикнула я и зажала рот рукой, вспомнив, что в моей комнате спит вымотанный похоронами папа.
– Здесь что-то еще, – задумчиво произнес прозорливый Макс.
