«Архимед» промахнулся. Адский механизм не успел отреагировать на рывок сталкера, лишь впустую высек сноп искр, углубив коническую выемку в бетонном полу, а Максим уже преодолел десяток метров, отделявших его от бреши в стене, кубарем выкатился наружу, огляделся и, с облегчением заметив знакомые ориентиры, припустил бегом.
В его голове билась одинокая мысль, дающая надежду, объясняющая случившееся, – сбой в имплантах. Они были повреждены во время пульсации…
Антрацит… Он не откажет в помощи… Найдет поломку… Устранит эти дикие глюки…
Только бы добраться до его бункера… Только бы добраться…
* * *
Новосибирская зона отчужденных пространств. Убежище мастера-мнемотехника. Двумя часами позже…
Антрацит хмурился, сосредоточенно наблюдая за показаниями приборов.
Эх, Макс, Макс… говорил же я тебе… – сокрушенно думал он. – Вообще-то странно, что ты продержался так долго.
Программа тестирования запущена. В сфере голографического монитора появилась развертка данных: структура имплантов, их базовые характеристики, отклик на тестовый сигнал.
Непонятно… – Бровь Антрацита удивленно приподнялась. – С каких пор ремесленники Ковчега начали выпускать качественную продукцию? Или Максу по ошибке достался набор, не предназначенный для продажи?
Да, здесь было над чем подумать.
Данные тестирования противоречили многолетнему опыту вольного мастера-мнемотехника. Антрацит прекрасно знал: импланты, поставляемые из лабораторий Ковчега на сталкерские рынки, как правило, содержат мелкие изъяны, созданные специально. Низкое качество продукции обуславливалось конкретным техническим заданием: имплант должен отслужить своему хозяину два-три месяца, не больше, после чего наступали незначительные сбои, не смертельные, но приносящие беспокойство и дискомфорт, толкающие обладателя на контакт с изготовителями вживляемых устройств. Дальше все происходило по заранее отлаженной схеме. Сталкер добровольно приходил в Ковчег, где ему обещали произвести «корректировку» программного обеспечения кибернетических модулей, но в действительности, сдав оружие и экипировку, он превращался в заложника, попадал под идеологический пресс либо становился жертвой незамысловатого шантажа, связанного с перебоями в работе метаболического импланта. Дальнейшая судьба сталкеров, оказавшихся в лапах Ковчега, не отличалась разнообразием. Наиболее стойкие бесследно исчезали, а те, кто послабее, попадали в казармы бункерных зон, пополняя ряды новобранцев группировки.
