Заторопился с объяснениями, заглаживая вину:
— Он долю на той неделе не отдал. Зажал, гад, сказал — менты все выгребли. Облава на наркоту была, помнишь? Плакался еще, гнида, что товар у него пропал. Ну, я Гаврика к нему подослал. Чтоб утряс, значит. А он вишь, че учудил… приправы нынче не в моде… а хачики всю дорогу с кинжалами бегали…
Увял быстренько обычно наглый Вадим. Понял с опозданием — не надо было при бабе лишнего болтать. Пахан таких косяков не терпит. Как бы самому под роспись не попасть…
— Пошел вон! — очень отчетливо и веско прозвучало в сгустившейся тишине. Снова повернулся к хозяйке дома взявший себя в руки Камыш. Взгляд обвораживающий, лицо размягченное.
Соорудил умиленную ухмылочку:
— Не принимайте всерьез этого дурака. Нанюхается всякой дряни — сам не соображает, что несет.
Жадные глаза у криминального авторитета. Завидущие. Обшарили быстро закутанную в длинный махровый халат фигурку, на выглянувшую из-под полы гладкую коленку уставились:
— Ну ладно. Хватит о плохом. Нехорошо расстраивать красивую женщину. Скажите, что с «Кудесником»?
Нахмурилась Александра. Еще один поклонник выискался. Прикрыла сердито ноги, ответила неохотно, чувствуя досаду и неловкость от навязанной роли воровского связника:
— Мэр хочет вас увидеть. Чем скорее, тем лучше. Милицией грозил.
Отбросил последние слова «положенец». Это с понтом сказано. Для лохов недотумканных. Цимус в другом. Начальник «стрелку» забивает. Договориться хочет. О чем — и без базара понятно.
Сдержал победный вопль вор-рецидивист. С трудом радость не показал. Не ожидал, что так быстро получится. Лишь глаза удовлетворенно прищурил. Есть ему что барбосу предложить.
Есть. Хрен откажется. Больно наживочка заманчивая дразнится. А после с крючка уже не спрыгнет. Так и будет трепыхаться, куда леска потянет. Ну а леску-то воры из рук не выпустят. Это — верняк. Что к ним попало, считай — пропало.
Спрятал подальше усмешечку «смотрящий». Встречу Осип организует. Зря, что ли, кобыл гвардейских хорьку подкладывали? И че такого мелкого на здоровенных тянет? У каждого крыша по-своему едет…
Выпростал урка грузное тело из креслица, к ручке дамской склонился:
— Сколько вам Вадим обещал? Пятьсот? С завтрашнего дня будете иметь штуку.
Задержался в поклоне ворюга. Ароматом тонким в ноздри ему ударило. Духи какие-то манящие. Взглядом загоревшимся в вырез халатика нырнул. Разглядел молочно-белую впадинку, подмигнул вдруг игриво:
— Вы мне нравитесь. Давайте на днях встретимся.
