— Тогда в чем проблема? Не пойму… Сник банкир. Лицом посерел. Снова морщинки у глаз собрались:
— Вчера ко мне приходили… Сказали, если решение будет принято — мне не жить…
Пришел черед Александры заволноваться. Запахнула потуже облепивший гибкое тело халатик, ноги голые с кресла спустила. За сигареткой нервно потянулась:
— Но это же… шантаж! Угроза смертью! За это судить надо!
Развел потерянно руками старый друг:
— А чем я докажу? Заявление в милицию напишу? Так разговор-то с глазу на глаз был. Без свидетелей.
— Все равно! — поднялся почти до крика испуганный женский голос. — У тебя же охрана есть! Служба безопасности! Пусть разберутся!
— Они с ворами связаны… Тут никакая служба безопасности не поможет. Подошлют наемного убийцу, и все…
— Так, а смысл где? — внезапно успокоилась красавица. Продолжила раздумчиво: — Если решение будет принято, они один черт из пайщиков вылетят. Зачем тогда убивать? Не вяжется что-то… Логика не просматривается.
— Вот и я думаю: может, от бессилия пугают? Конечно, как председатель правления банка вес я имею значительный, но решать-то будем коллегиально…
Поднялась Александра. Сзади к милому другу подошла. Прижалась грудью к сильной спине, вихры седеющие потрепала:
— Я бы на твоем месте с другими членами правления переговорила. Может, и их… пугали. С решением бы долго не тянула. Раз-два, по-быстрому, и — в дамки! А там, глядишь, само собой все уладится.
Она поразила Его прямо в сердце. Сразу же. С первого взгляда. И даже раньше.
Сначала был запах. Тонкий, щекочущий ноздри аромат, такой возбуждающий и одновременно удивительно нежный. Ни с чем не сравнимый волшебный дурман. Не тяжелый и чувственный, как многие известные Ему французские духи, но и не приторно-слащавый, как отечественная дешевка. Это было нечто изысканное и почти неуловимое. Как аура. Как таинственное невидимое облако, попав в которое невозможно было остаться равнодушным к его хозяйке.
И только после был взгляд. Внимательный, чуть насмешливый взгляд пронзительно синих прекрасных глаз.
Казалось, эти смеющиеся глаза вбирали собеседника целиком, без остатка. И сразу же отбрасывали назад, как выжатую лимонную корочку. В доли секунды поняв и дав оценку всем мыслимым достоинствам и недостаткам. Именно всепонимающий разящий взгляд раздавил Его. Запутал, смял ненужной бумажкой, заставив мгновенно забыть показавшиеся вдруг такими ничтожно мелкими собственные заботы и хлопоты.
И сделал убийцей.
