– Подождите, как же… Если это не его секретарша, то кто тогда? – спохватилась Катя.
– Понятия не имею, – ответила я. – Придется в любом случае спросить у Козакова.
– Давайте, – еле слышно выдохнула Катя.
Я почти видела, как на другом конце города тугие кольца ревности сжимают ее складное тело. А тот факт, что эта ревность была и глупой, и совершенно неуместной, ничуть не облегчал ее страданий.
– Я вас внимательно слушаю, Анжелика. Голос Козакова был мягким и бархатным, и, будь у меня чуть меньше здравого смысла, я сочла бы, что он обволакивает меня с ног до головы.
– Возник вопрос, который требует вашего участия, – пояснил я.
– А именно? – спросил мистик, и было слышно, как он зевнул.
– А именно, в издательство прислали диск, и запись на нем достаточно эротическая.
– Ну а я тут при чем?
Тут автор кармических теорий зевнул еще раз, и в его голосе явственно почувствовалось раздражение, а где-то вдалеке послышался недовольный женский голос: видимо, сексуальная Змея проявляла нетерпение.
– Притом, Алексей, что вы в этой записи выступаете в главной роли.
– То есть?
– То есть вы очень красиво трахаете длинноволосую блондинку, и неплохо бы было вам понять, кто это. А потом связаться с девушкой и узнать, зачем она прислала запись в издательство.
Несколько секунд автор кармических теорий растерянно молчал, и должна признаться: эту тишину я слушала с большим удовольствием.
– Диск у вас? Вы можете его привезти? – наконец спросил Козаков.
– Конечно. Я буду у вас максимум через час. И еще одно, Алексей: Ирине эта запись вряд ли понравится.
– Я вас услышал, – произнес он, и при этом его голос был таким ледяным и колючим, что у женщины, рожденной привлекать, наверняка по спине побежали бы мурашки.
Я же просто повесила трубку, убрала диск в прозрачный чехол, положила в сумку блокнот, заточенный карандаш, оделась и вышла на улицу.
Солнце так щедро изливало на город свое тепло, что я попросила таксиста остановиться за пару километров до дома Козакова. Водитель, как и все другие, взял деньги, не пересчитывая, и даже не взглянул в мою сторону, когда я вышла из машины. Я с удовольствием подставила лицо солнечным лучам и не спеша двинулась к дому мистика. Таких, как я, не украшает загар: под солнцем мое лицо не расцветает, а только темнеет и покрывается пигментными пятнами. Впрочем, вряд ли можно сказать, что загар идет мне во вред: лицо, которым меня наградил тот, кто все это придумал, невозможно испортить чем бы то ни было. Но тем не менее, когда солнечные лучи заскользили по моей коже, я зажмурилась от наслаждения. Ведь возможность радоваться весеннему теплу – это одно из немногих доступных мне удовольствий, которые нельзя купить за деньги.
