Какой там Мехлис?
Этот вопрос, вопрос отношения к мере своей ответственности за порученное дело, был, судя по всему, одним из главнейших в глазах Сталина. И его отношение к людям во многом проистекало отсюда.
Между тем, попытки переложить с себя ответственность на кого-то другого, это ведь дело обычное на любом исполнительском уровне - от бригадира в цеху и до министра.
Для Сталина, правда, такие упражнения были как красная тряпка для быка.
***
В связи с этим не могу не коснуться одного из самых драматичных эпизодов того времени.
Снова адмирал Исаков:
"...Еще одно воспоминание.
Сталин в гневе был страшен, вернее, опасен, трудно было на него смотреть в это время и трудно было присутствовать при таких сценах. Я присутствовал при нескольких таких сильных вспышках гнева, но все происходило не так, как можно себе представить, не зная этого.
Вот одна из таких вспышек гнева, как это выглядело.
Но прежде чем говорить о том, как это выглядело в этом конкретном случае, хочу сказать вообще о том, с чем у меня связываются воспоминания об этих вспышках гнева. В прусском уставе еще бог весть с каких времен, чуть ли не с Фридриха, в уставе, действующем и сейчас в германской армии, в обоих - восточной и западной, между прочим, есть такое правило: назначать меры дисциплинарного взыскания нельзя в тот день, когда совершен проступок. А надо сделать это не ранее, чем на следующий день. То есть можно сказать, что вы за это будете отправлены на гауптвахту, но на сколько суток - на пять, на десять, на двадцать, - этого сказать сразу нельзя, не положено. Это можно определить на следующий день. Для чего это делается? Для повышения авторитета командира, для того, чтобы он имел время обдумать свое решение, чтобы не принял его сгоряча, чтобы не вышло так, что он назначит слишком слабое или слишком сильное наказание, не выяснив всего и не обдумав на холодную голову. В результате всем будет ясно, что это неверное приказание, а отменить он уже не сможет, потому что оно, это взыскание, будет уже наложено. Вот это первое, что вспоминается мне, когда я думаю о гневе Сталина. У него было - во всяком случае в те времена, о которых я вспоминаю, - такое обыкновение - задержать немного решение, которое он собирался принять в гневе.
Второе, вторая ассоциация. Видели ли вы, как в зоологическом парке тигры играют с тигрятами? Это очень интересное зрелище. Он лежит ленивый, большой, величественный, а тигренок к нему лезет, лезет, лезет. Тормошит его, кусает, надоедает... Потом вдруг тигр заносит лапу и ударяет его, но в самую последнюю секунду задерживает удар, девять десятых удара придерживает и ударяет только одной десятой всей своей силы. Удерживает, помня всю мощь этой лапы и понимая, что если ударить всей силой, то он сломает хребет, убьет...
