На Павла пахнуло холодом от её слов и усмешки.
- Что это ты? - недоумевая, спросил он.
- Я-то? Я ничего. Так. Что, жениться-то ещё не расхотелось тебе?
Павел слышал, что в её тоне ясно звучит подозрение и насмешка, и задумался, - что бы это значило?
Она стала одеваться, сев на постели. Лицо у ней было грустное и точно немного злое.
- Что ты какая? - робко спросил Павел.
- Какая? - не посмотрев на него, переспросила она. Но Павел не знал, какая именно. Он только чувствовал, что она не такая, как бы это было нужно по ходу дел. Но у неё были свои причины быть именно такой, какой она была. С ней, как только она проснулась, произошёл резкий переворот. Она сразу припомнила всё, что произошло незадолго перед тем между ними, припомнила и почувствовала, что она потеряла дорогого ей человека, поддавшись тому порыву, который поставил её отношения к нему в известные ей и надоевшие грязные рамки. Ей совсем не нужно было этого; ей нравилось то почтительное и дружеское отношение Павла к ней, которое было ещё несколько часов тому назад и которое теперь должно исчезнуть, казалось ей. Она твёрдо знала, чем кончаются те отношения, которые начинаются всегда одинаково, и хотя видела Павла счастливым и радостным, но не могла думать, что он долго будет таким... Она потеряла человека!.. И она сердилась на себя за это, на сердце её было много горечи, и хотя пока ещё Павел в её глазах не пошатнулся, всё-таки часть своих чувств она переносила и на него.
Он, глядя, как она одевается, чувствовал, что его всё сильней и сильней обуревает желание обнимать и ласкать её, и, не имея сил, да и не считая нужным сдерживаться, обнял её. Она подчинилась ему с холодной, кривой усмешкой на губах и была холодна, но он, полный огня на двоих, не замечал этого...
Минут через десять они пили чай; она, уже умытая и причёсанная, сидела на постели, а он против неё на стуле. Он молчал, полный тихого восторга и утомлённый, а она была грустна и, посматривая на него через блюдечко с чаем, вздыхала.
Вдруг Павел заметил, что по её щекам скатываются крупные слёзы и капают в чай, который она не переставала пить. Едва ли кто-нибудь пил чай со слезами и ухитрялся в то же время иметь такое спокойно-равнодушное лицо, как она, эта, кстати сказать, очень нелепая девица!
- Что ты? а? что? о чём? - быстро заговорил Павел, вскочив со стула и бросаясь к ней.
Тогда она бросила блюдечко на стол, расплескала свой чай со слезами и, уже рыдая, заговорила:
