Кот без лишних приготовлений направился прямо к скамейке, энергично пожал девочкам руки и, сказав Нинке: «Ну-ка, подвинься!» — сел рядом со Светланой.
Пушкин подсел к сестре, а Сережка и Алик остались стоять.
Кот, не говоря больше ни слова, подробно оглядел Светланино платье и даже пощупал материю двумя пальцами. Светлана покраснела, с недоумением косясь на него.
— Такое дело… — загадочно сказал Кот, уставя на Светлану внимательный и хитрый взгляд своих карих глаз. Хорошее платье! Ишь ты, елочка и еще что-то нарисовано… Это какое платье — новое?
— Не очень, — еще больше покраснела Светлана.
— А у тебя много еще таких?
— А зачем тебе?
— А просто. Сколько штук?
— Ну, пять… А что?..
— Это хорошо, — одобрительно кивнул Кот.
Проходившая мимо Антонина Ивановна замедлила шаги, прислушиваясь к разговору, но Кот этого не заметил и продолжал выспрашивать:
— Значит, это новых платьев — пять, а старые тоже есть?
— Ну, есть… А что?
— Сколько штук?
— Да зачем тебе?
— Не иначе, как замуж тебя собирается взять, — со смехом вмешалась Антонина Ивановна. — Видишь, интересуется, какое у тебя приданое… Жених хоть куда! Шапка-то какая на нем богатая…
Сережка и Алик не выдержали и захихикали, а Кот пришел в ярость.
— Чего смеетесь? Если так — можете сами с ними договариваться: а то все я да я!.. За-амуж! На кой они мне нужны! Я без них обойдусь! Связываться с ними…
— А если так, то нечего к нам и приставать, — неизвестно почему обиделись вдруг девочки и ушли в калитку.
Кот никак не мог успокоиться.
— Лезут все! Шапка, жених! Пушкин, доставай теперь ты… У сестры своей лохматой! Я ничего не знаю! А то и вправду подумают…
— Ну что ж, — согласился Пушкин, — Я попробую…
— И не думай! — раздался из-за калитки голос сестры. — Ничего ты не возьмешь! Не дам я вам никаких платьев! И Светлана не даст!.. Еще и «лохматой»!..
— Услышала! — панически шепнул Пушкин, — Значит, все!
— Я и раньше знала, как вы обо мне думаете! — неистовствовала за калиткой Нинка. — И я знаю, что вы замышляете, только это у вас не выйдет! Еще и «лохматой»!
Кот попытался уладить дело миром.
— Не ори! Чего разоралась! Орет, как корова…
— Сам-то хороший! — еще больше озлилась Нинка. — Это ты их сманываешь из дома убежать! Только никуда вы не поедете, путешественники какие! «Корова»!
— Чего ты кричишь? — пытался урезонить ее брат. — Никуда мы не хотим…
— А ты молчи!
— Нет не молчи!
— Пушкин несчастный!
Сережка подумал: пусть девочки так и считают, что они хотят убежать, про Сеньку с Алешей не так скоро дознаются…
