Автора в зале не было. Может быть, Автор позвонит мне сюда, подумал он, официант принесет телефон, и я услышу дыхание. Может быть, он что-нибудь скажет.
В зал ввалились Сивелла с Оукли, чуть не оттолкнув метрдотеля, и сели за столик к Гриффину.
– Итак, вас надинамили, Гриффин, – сказал режиссер.
– Похоже на то.
– Она вас не стоит, – сказал Оукли. От него пахло марихуаной. От них обоих пахло.
– Вы, ребята, обкурились, – сказал Гриффин, стараясь сохранять дружелюбие.
– Мы хотим рассказать историю, – сказал импресарио.
– Доктор вышел.
– Мы ее отдадим другой студии, – сказал режиссер.
– Благословляю, – рассмеялся Гриффин. – Пусть у кого-нибудь другого болит голова.
– Вам не отвертеться, – сказал Сивелла. – Я хочу поведать ее вам и сейчас.
Я не хочу сейчас ничего слушать, – сказал Гриффин, наслаждаясь нарастающим напряжением. Начиналась игра. Он был в настроении играть.
– Расслабьтесь, Гриффин, – сказал Сивелла. – Это шутка. Всего лишь рок-н-ролл.
– Вовсе нет. Это кино. Мы не выпускаем сотню альбомов в год. Мы снимаем девять фильмов. У нас нет права на ошибку.
– Вам надо расслабиться, – сказал Сивелла.
У Гриффина пропало желание спорить.
– Как вы знаете, «постоянная бдительность – цена свободы».[19] – Он попытался изобразить улыбку. – Что будете пить? – спросил он и подозвал официанта. Он заказал себе минеральной воды и позволил им рассказать сюжет.
– Есть один районный прокурор, который запутался в своих чувствах, – сказал Оукли.
– Нет, не так надо начинать, – сказал Сивелла. Гриффин видел, что Оукли выругался про себя. Это было важно для него. Выпал редкий случай рассказать сюжет вне стен студии, иметь возможность общаться не по телефону, а он, едва начав, уже стал путаться.
– Хорошо, попробуем так. Вы у самой большой чертовой тюрьмы в Калифорнии, высоченные стены…
Гриффин перебил, просто чтобы подразнить Оукли, хотя знал, что это нечестно:
– Почему Калифорния?
– Потому что в Калифорнии есть газовая камера. Можно взять любой штат, где есть газовая камера. Любой штат, где существует смертная казнь и где не применяется расстрел, смертельная инъекция или электрический стул. И вот вы у тюрьмы. Внутрь въезжает вереница автомобилей. Ночь. Идет дождь. У входа небольшой пикет демонстрантов, около сотни человек. В руках свечи.
– Свечи под дождем? – спросил Гриффин.
– Они прячут их под зонтиками. Зонтики светятся, как японские фонарики.
– А вот это хорошо, – сказал Гриффин, – очень красивый образ. Я такого не видел. Очень хорошо.
