К о с т я (возмущён). Да кагор это был, говорю я вам, а вовсе не бургонское! Простое церковное вино!
З о б н и н (кричит). Врёшь! Оконфузил ты меня! Откуда в церковном таракану быть?
Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и (в дверях). Действуете?
3 о б н и н. Готовимся. Сколько до поезда?
Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и. Ещё... час тридцать семь. А у жены моей зубы разболелись.
Т а т ь я н а. Вы их - парным молоком...
К о с т я (скорбно). Вот! О, господи... парное молоко!
Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и. С молока меня, извините, тошнит. (Мечтательно.) Нет, против зубов следует употреблять что-нибудь крепкое...
К о с т я (уверенно). Обязательно! Нагретый коньяк, а то - ром.
Н а ч а л ь н и к с т а н ц и и (улыбаясь). Коньяк... да-а!
3 о б н и н (хмуро). Где его достанешь? Мы вот своими средствами... (Вздохнув, начальник станции притворил дверь.) Понимаю я, чего тебе надобно! Погоди, брат, - всё, что останется, твоё будет...
Т а т ь я н а (Косте). Вы мне на хвост наступили...
К о с т я (галантно). Пардон! Распространяетесь очень!
3 о б н и н (мечтает). Да-а... кабы удалось! Ты, Татьян, будь развязней. Ты - вдова, а он - старичок, человек для тебя безвредный... И ты, Костя, тоже...
К о с т я. Ну, вот, не видал я князей! Их в Москве на каждой улице по трое живёт... Но откуда вам известно, что он глух и старичок, - это уж я не понимаю!
3 о б н и н (вдумчиво). Да ведь как же? Первое дело - Князь...
К о с т я. Вы меня не учите, пожалуйста! У меня - свои взгляды...
Т а т ь я н а (Косте). Жили вы в Москве две недели, а всё знаете... и сколько князей, и какие трактиры... даже удивительно!
3 о б н и н. Разговор у тебя ленивый... вроде как у беременной женщины... право! Ты перемени это!
К о с т я. О, господи! Да не понимаю я, что ли? (Плюёт сквозь зубы.) Человек думает, как лучше, а вы ему голову грызёте... Дайте мне мысли мои обгарнизовать!
З о б н и н (оглядываясь). Ну, ну... валяй! Подмести надо. Иди-ка спроси веник у сторожа.
К о с т я (уходя, ворчит). Веник! Не веник, а половую щётку употребляют.
Т а т ь я н а (отряхивая юбку). Уй, как я измазалась...
З о б н и н (задумчиво). Вот... двадцать пять годов ему, а умишко детский. Да и все тут, ежели пристально поглядеть... н-да! Вот бы удалось мне Кичкина обойти... молебен бы... О, господи, помоги рабу твоему Мокею! Молись, Татьяна... тут и твоя судьба кружится!
К о с т я (вбежал и - радостно). Глядите-ка, дядя Мокей!
(В дверь, оттирая Костю и тяжко дыша, влезает Кичкин, за ним - Марья и Типунов, с кульками в руках. Зобнин, смущённо посмеиваясь, качает головой сверху вниз, Кичкин смотрит на него и громко сопит. Костя, едва сдерживая смех, делает Типунову какие-то знаки, тот схватил бороду в руку и, закрыв ею рот, подмигивает Косте. Марья, оскалив зубы, смотрит на Татьяну, Татьяна злобно отряхивает юбку.)
