— Возникло много разногласий! Петр созвал апостольский собор в Иерусалиме, который впоследствии назвали первым Церковным собором. Павел выступал, обращаясь к деяниям Иисуса Христа, которые еще были свежи в памяти его учеников, да так хорошо, что ему удалось убедить даже самых отъявленных скептиков. Именно тогда наступил переломный момент, и христианская религия вышла за пределы еврейской общины. Павел полагал, что Спаситель адресовал свои слова всем людям вне зависимости от их языка и цвета кожи, утверждая, что они обретут вечную жизнь благодаря вере в Иисуса Христа.
Старик замолчал и на несколько секунд закрыл глаза, затем улыбнулся Джованни и степенно продолжил:
— А теперь перейдем к вопросу о свободе воли. Впоследствии первые христианские мыслители, известные как отцы церкви, попытались не только представить спасение как проявление воли Господней — ибо вера является даром Божьим, но и подчеркивали вклад каждого человека в собственное спасение. Они считали, что путь к нему лежит через веру и упорный труд, в знак признания Христа. Другими словами, хотя Иисус искупил грехи человечества раз и навсегда, каждый человек свободен либо отвергнуть спасение, либо принять и доказать свое обращение в христианство праведными делами. Некоторые богословы делают особый упор на человеческую свободу выбора. Например, Пелагий>[5] был убежден, что человек не может спастись, если не приложит усилий. Яростным противником пелагианства стал Блаженный Августин, который утверждал, что хотя, конечно, человек и обладает некоторой свободой воли, но он слаб, и спасение его есть не что иное, как божественная благодать.
Лютер, основываясь на «Послании к римлянам святого апостола Павла», а также на полемике святого Августина с Пелагием, пошел еще дальше и объявил, что человек спасется только через милость Божью и веру в Иисуса Христа. Такая позиция ведет к полному отрицанию того, что человек участвует в спасении собственной души, иными словами, к отрицанию свободы воли. Согласно учению Лютера Господь предопределил, что некоторые люди обладают верой и спасутся, несмотря на свои деяния, а другие, не наделенные даром веры, будут осуждены на муки ада, как бы они ни поступали. Может, он и не говорил этого дословно, но его последователи, вроде друга Лютера, Джона Кальвина, ничтоже сумняшеся согласились с ним.
На какое-то время Джованни задумался. Его поразила подобная точка зрения. Как мог всеблагий Господь изначально избрать для спасения одних и обречь на вечные муки других, невзирая на волю и поступки каждого человека? Он спросил об этом учителя.
