– Скажите, свидетельница, вы были знакомы с неким Василием Григорьевым?
– Да, была знакома.
– Давно это было до вашего знакомства с подсудимым?
– Нет, не очень давно.
– Это было близкое знакомство?
– То есть как «близкое»? Я не знаю...
– Я выражусь определеннее. Вы не были с ним в связи?
– Нет.
В таком же направлении допрашивается и трое других свидетелей обвинения. Вызываются свидетели со стороны подсудимого.
– Василий Григорьев.
– Скажите, свидетель, вы были знакомы с Анной Петровой?
– Да.
– Не были ли вы с нею в любовной связи?
– Нет.
– Нет. А не считала ли она вас своим женихом?
– Нет.
– Вы это наверное знаете?
– Наверное.
– Никогда не слыхали, чтобы она кому-нибудь это высказывала?
– Нет.
Василиса Григорьева.
– Скажите, свидетельница, что вам известно об отношениях вашего мужа с Анной Ивановой.
– С Анной Ивановой? Ничего не известно.
– Ничего не известно? Вы ведь знаете Анну Иванову?
– Нет, не знаю.
– То есть как не знаете? Она была с вами в свидетельской комнате?
– Ну да.
– Так как же вы говорите, что вы ее не знаете. Вы хотите сказать, что вы с нею не знакомы?
– Ну да.
– Ну, да. А вы не знаете, ваш муж до знакомства с вами не был знаком с Ивановой?
– Не знаю.
– Он вам не говорил, что бывал у нее в доме?
– Нет, не говорил.
Елизавета Кудряшова.
– Не помните ли вы, свидетельница, одного вашего разговора с Анной Ивановой в августе 190* года?
– Какого разговора? Не помню.
– Как же вы говорите «не помню», когда сами не знаете, о чем я спрашиваю? Я спрашиваю, не говорила ли вам Анна Иванова про подсудимого: «Этот – не Васька, не уйдет». Вы не помните этого?
– Нет, не помню.
– А не помните ли вы, что вы об этом говорили Ольге Петровой?
– Не помню.
– Не помните. Я пока не имею вопросов.
Ольга Петрова повторяет то, что показывала следователю. Защитник требует очной ставки ее с Елизаветой Кудряшовой. Обе свидетельницы настаивают на своих первоначальных объяснениях.
К чему сводятся данные защиты? Отрицание подсудимого, показание его сестры, бросающее тень на потерпевшую, но опровергаемое посторонней свидетельницей, и два свидетельства о его доброй славе. Трое свидетелей защиты, вызванные по наиболее существенному обстоятельству, не показали ничего; этим самым каждый из них стал свидетелем против подсудимого. Так как, согласно нашему предположению, потерпевшая внушает доверие, то шансы обвинения сильнее шансов защиты.
Предположим теперь, что допрос производится более опытным защитником.
К Анне Ивановой он не имеет вопросов. В глазах защиты она – лжесвидетельница: правды она не скажет, а толкать ее на новую ложь, если только защитник не сознает за собою исключительного искусства в перекрестном допросе, бесцельно. То же самое по отношению к ее матери. Следуют две свидетельницы доброй славы потерпевшей. Если по их ответам на вопросы обвинителя можно рассчитывать, что дальнейшие их расспросы не представят каких-либо опасностей, им можно задать несколько вопросов. Сначала подготовительные: из одной ли они деревни с потерпевшей или из разных, как далеко живут от нее, отлучалась ли она из деревни в город, где работала и т. п. Далее:
