— Подожди, — отвечает парень, — сначала я поймаю этого…
— Скорее! — зовет Жанна Люка. — Фазан сведет тебя с ума своими хитростями, а кролик в наших руках. Я едва не ухватила его…
Девушка спешит вперед. Но пальцы вновь соскальзывают с серой шкурки. Зверек отбегает и опять замирает. Под его лапами шелестят сухие листья, оставшиеся с прошлой осени. Жанна протягивает руку. Кролик снова удирает, увертываясь от бросившегося на него Люка. Каждый раз, когда кажется, что зверек уже попался, он ускользает. И после каждой неудачи Жанна и Люка продолжают свои попытки. Прыжками, перебежками, бросками вперед они пересекают лес Крул, не замечая этого. И вдруг понимают, что выбрались на мертвые земли рядом с Мальну.
* * *
Несколькими прыжками кролик пересекает дикое поле. И усаживается у кромки болотного тростника. Он словно издевается над преследующей его парочкой, которую заманивает туда, куда хочет. Жанна кивком головы приказывает Люка: «Вперед, на этот раз он наш…» Но парень колеблется. У него подкашиваются ноги при мысли, что он ступил на земли Мальну. Люка слишком хорошо знает, что на этих землях уже многие поколения лежит проклятие. Девушка подталкивает слугу вперед. Тот спотыкается, останавливается и замирает среди борозд, которые были проложены давным-давно и уже наполовину заполнены землей.
Поле исполосовано длинными травяными шрамами. Глубокое безмолвие словно говорит об отсутствии жизни. Кролик покорно сидит на задних лапках. И терпеливо ждет преследователей. Жанна оставляет Люка с его страхами и бросается вперед. Тянет руки к зверьку. На этот раз она уверена, что поймает его. И в этот момент ее толкает в спину невидимая рука — Жанна падает лицом вниз. Ее губы хватают песок. Во рту ощущается вкус ила и крови. Девушка не кричит, не пытается понять, почему упала. Кролик сидит спиной к ней. И смотрит в сторону болота. «Если бы не падение, я бы тебя поймала», — думает Меченая. Она задерживает дыхание. Раздвигает пальцы, чтобы крепче ухватить зверька за загривок. И вдруг кролик оборачивается. Жанна отдергивает руку, словно увидела гадюку, и едва сдерживает вопль удивления и ужаса.
Кролик повернулся к ней своей отвратительной мордой — слепые глазницы, пустые, глубокие, кровоточащие; ноздри провалились до кости; губы стекают ослизлой гнилью, и только зубы сохраняют видимость жизни. Языка у кролика нет. С черепа свешиваются сгнившие клочья кожи. Но страшнее всего то, что мертвая голова сидит на живом теле, толстом и пышащем здоровьем, шерсть блестит, а лапы полны сил.
