«Мы все сидим в одной большой комнате. – Начала свой рассказ Лена. – Ребята у нас работают хорошие, воспитанные, творческие, яркие личности, ко мне относятся, можно сказать, терпимо. Восьмого марта поздравили, окружили заботой, преподнесли прекрасный букет цветов. А уже на следующее утро, праздник ведь закончился, я отправилась мыть чашки, ложки, вилки. „Выше нос, милочка, вы ведь женщина, что вам стоит“, – „утешил“ начальник, кстати, тоже мужчина.
Думаете, это единственная моя проблема? Нет, беда не приходит одна. Поруганы были не только мои права (я ведь сюда работать пришла наравне со всеми, а не посуду мыть, а в свободное от этого занятия время пару идеек накропать), комфортно почувствовать себя я не могу даже спустя два месяца.
Дело в том, что мой стол стоит в самом центре офиса, в нем нет перегородок. Вернее они есть, но прозрачные. Ни тебе носик припудрить, ни лишний раз в зеркало посмотреть, не говоря уже о той муке, которую испытываю в критические дни. Озираясь по сторонам, точно вор, одной рукой пытаюсь нащупать в сумочке тампон, в то время как другая рука (правая) отвлекает внимание пытливых мужских взглядов – старательно стучит по клавиатуре. Ух, как это действует на нервы.
Еще я поняла, что меня не понимают. Речь не о том, есть ли у меня единомышленники, а о том, насколько „женский“ язык отличается от „мужского“ (слышала бы меня сейчас моя преподавательница русского языка и литературы). Сколько я ни стараюсь на совещаниях донести до коллектива суть своих идей, сколько ни поясняю, ни разжевываю, ничего не выходит. Начальник не воспринимает всерьез предложений, начинающихся примерно так: „мне кажется“, „хочу надеяться, что...“, „я чувствую“.
Пару раз я готова была от стыда сквозь землю провалиться. К счастью, быстро поняла свою ошибку, научилась „по-волчьи выть“, коль уж приходится „с волками жить“. Теперь говорю: „я уверена“, „считаю правильным“, и ничто не отвлекает моих коллег от основной мысли моего доклада.
В моей короткой, но бурной рабочей биографии и без домогательств не обошлось. Ко мне уже привыкать начали, не реагировали на мое появление в офисе как на привидение, но появился в отделе новый сотрудник – мужчина, да еще какой, – бабник. А поскольку из „баб“ в наличии только я, то за меня этот словоохотливый ловелас и взялся. Подбирался медленно: сначала анекдотики сальные, истории „горячие“, заставка на мониторе – шикарная полуобнаженная красотка, комплименты, выслушав которые, не знаешь, пощечину дать или мило улыбнуться, а затем и ручки в ход пошли.
