- Мы тоже люди, как-никак...
- "0н", чай, поймёт, - мы просим...
- Должен понять!.. Не бунтуем...
- Опять же, - отец Гапон...
- Товарищи! Свободу не просят...
- Ах, господи!..
- Да погоди ты, брат!..
- Гоните его прочь, дьявола!..
- Отец Гапон лучше знает как...
- Когда людям необходима вера, - она приходит...
Высокий человек в чёрном пальто, с рыжей заплатой на плече, встал на тумбу и, сняв шапку с лысой головы, начал говорить громко, торжественно, с огнём в глазах и дрожью в голосе. Говорил о "нём", о царе.
Но в слове и тоне сначала чувствовалось что-то искусственно приподнятое, не слышно было того чувства, которое способно, заражая других, создавать почти чудеса. Казалось, человек насилует себя, пытаясь разбудить и вызвать в памяти образ давно безличный, безжизненный, стёртый временем. Он был всегда, всю жизнь, далёк от человека, но сейчас он стал необходим ему - в него человек хотел вложить свои надежды.
И они постепенно оживляли мертвеца. Толпа слушала внимательно человек отражал её желания, она это чувствовала. И хотя сказочное представление силы явно не сливалось с "его" образом, но все знали, что такая сила есть, должна быть. Оратор воплотил её в существо всем известное по картинкам календарей, связал с образом, который знали по сказкам, - а в сказках этот образ был человечен. Слова оратора - громкие, понятные понятно рисовапи существо властное, доброе, справедливое, отечески внимательное к нужде народа.
Вера приходила, обнимала людей, возбуждала их, заглушая тихий шопот сомнений... Люди торопились поддаться давно жданному настроению, стискивали друг друга в огромный ком единодушных тел, и плотность, близость плеч и боков, согревала сердца теплотой уверенности, надежды на успех.
- Не надо нам красных флагов! - кричал лысый человек. Размахивая шапкой, он шёл во главе толпы, и его голый череп тускло блестел, качался в глазах людей, притягивая к себе их внимание.
- Мы к отцу идём!..
- Не даст в обиду!
- Красный цвет - цвет нашей крови, товарищи! - упрямо звучал над толпой одинокий, звонкий голос.
- Нет силы, которая освободит народ, кроме силы самого народа.
- Не надо!..
- Смутьяны, черти!..
- Отец Гапон - с крестом, а он - с флагом.
- Молодой ещё, но тоже, чтобы командовать...
Наименее уверовавшие шли в глубине толпы и оттуда раздражённо и тревожно кричали:
- Гони его, который с флагом!..
Теперь двигались быстро, без колебаний и с каждым шагом всё более глубоко заражали друг друга единством настроения, хмелем самообмана. Только что созданный, "он" настойчиво будил в памяти старые тени добрых героев отзвуки сказок, слышанных в детстве, и, насыщаясь живою силою желания людей веровать, безудержно рос в их воображении...
