- До лампочки? - подмигнул Скорик.
- Можно и пониже.
- Раз так, тогда и закончим.
- Я провожу вас.
- Спасибо, не надо. Я найду дорогу...
Около пяти вечера Скорик позвонил на квартиру Кубраковым. Трубку взял брат:
- Можете приезжать. Я подготовил маму. Только вы постарайтесь без особого усердия. Сами понимаете ее состояние, - не стесняясь, предупредил он.
- Постараюсь. Я ведь к вам не в гости с балалайкой собираюсь, - в тон ответил Скорик.
- Понятно, понятно. Приезжайте...
Скорик увидел то, что и ожидал в этом доме, построенном в начале века: большие комнаты, потолки почти четыре метра, в углах изразцовые печи с подведенным газом, высокие окна с овальными фрамугами.
Кубраков усадил его на стул, сказал:
- Посидите, я позову маму.
- Одну минутку, Александр Павлович, - остановил его Скорик. - Я не собираюсь делать обыск, просто хочу осмотреть комнату Елены Павловны, письменный стол и задать несколько вопросов вашей маме. Не исключаю, что мне еще раз придется наведаться в комнату Елены Павловны для более тщательного осмотра, - избежал он слова "обыск". - Я предварительно позвоню.
- Нас здесь не будет. Я забираю маму к себе в Сокирцы, пусть поживет у меня какое-то время. Я дам вам ключи от квартиры, ключи сестры.
- Доверяете? - улыбнулся Скорик, стараясь расположить хозяина к непринужденному разговору.
- У нас воровать нечего.
- А если мне надо будет что-нибудь изъять? Без вас и понятых не смогу.
- Позвоните мне в Сокирцы заранее, я приеду.
- Куда звонить?
- Я райвоенком в Сокирцах.
- Александр Павлович, ваша сестра умела плавать?
- Очень хорошо. Она ведь родилась на Волге, в Саратове...
- Как зовут вашу маму?
- Ольга Степановна.
- Пожалуйста...
Седая, с бледным осунувшимся лицом, в длинном байковом халате, она показалась Скорику сейчас много выше, нежели тогда, на кладбище. Села напротив, положив белые старческие руки на стол, сцепив пальцы, но дрожь в них унять не могла.
- Ольга Степановна, простите мое вторжение, но что поделать, - такая служба, - начал Скорик. - Мне нужно задать вам несколько вопросов.
Она согласно кивнула.
- Ольга Степановна, не жаловалась ли вам Елена Павловна в последнее время, что кто-то ей угрожает или преследует?
- Нет. Ее нельзя было преследовать. Она была добрый отзывчивый человек и никому плохого не могла ни пожелать, ни сделать, - тихо сказала старуха.
- Не была ли угнетена чем-нибудь?
- Нет. Наоборот. Из Германии Леночка вернулась веселая, возбужденная... Вы считаете, что ее убили? - спросила вдруг.
