С уважением Е.Левин, исполнитель работы".
Это сочинение Левину понравилось, он даже улыбнулся иронически тем поклонам стиля, которыми отличалось письмо. Единственное, что портило его, так это обилие фраз, взятых в скобки - многовато. "Черт с ним, сойдет, подумал он. - Сколько оно будет идти в Мюнхен? Недели две-три? Наша почта пересела с самолета на перекладные. Обратно - столько же. Если, конечно, этот Анерт снизойдет, чтоб ответить... Да-а, многовато", - он взял бланк с грифом "Частное сыскное бюро "След", потер меж пальцев бумагу и, покачав головой, отметил оборотистость Михальченко. Тот исхитрился при дефиците бумаги раздобыть эту плотную гладкую финскую, которая так и просилась под перо или быть немедленно заложенной в каретку пишущей машинки - что Левин и осуществил...
9
- В котором часу твой самолет?
- В девятнадцать пятьдесят.
Истекал последний день пребывания Тюнена в Старорецке у давнего приятеля. Наговорились всласть за все годы, что не виделись. Приглядевшись за четыре дня к Иегупову, Тюнен отметил, что оказался он не таким хилым, каким увиделся Тюнену в первый день. Видимо, это впечатление возникло тогда от седины и хромоты Иегупова, иссеченного морщинами лица и убогого жилища. Позже, когда Тюнен видел Иегупова обнаженным по пояс, обратил внимание на сильные плечи и мускулистые руки, на крепкие подвижные пальцы. То, что Иегупов по утрам делал зарядку, тоже очень удивило Тюнена.
- Жениться, что ли собрался, силу нагоняешь? - спросил он.
- Поздно жениться, женилка усохла, - сказал Иегупов.
За четыре дня, что Тюнен пробыл в Старорецке, он много ходил по городу, пытаясь найти знакомые с детства места. Но почти ничего не находил. Дом, где родился и прожил до 1941 года, уже не существовал. На его месте, заняв полквартала, стояла блочная девятиэтажка с кафе "Буратино" в цокольном помещении.
В один из этих дней произошел переполох: после обеда Тюнен почувствовал себя плохо, через час стало совсем худо, он потерял сознание. Испуганный Иегупов по телефону-автомату вызвал "скорую". Приехавшие врачи возились с Тюненом, пока он не оклемался, хотели забрать в больницу, настаивали, поскольку случилась диабетическая кома, но он категорически отказался. Всю вторую половину дня пролежал на раскладушке, ощущая неловкость за то, что доставил столько хлопот и переживаний Иегупову. Тот только развел руками, сказал:
- Что же это ты, брат, помирать ко мне приехал?
И вот чемодан Тюнена стоял на табурете, он укладывал в него свои пожитки, чтоб через час-другой попрощаться с Иегуповым и отправиться в аэропорт.
