- Вот что, ребята, - сказал Яков Степанович, когда Антон разбудил девушку и та, вновь одетая в чёрный свой костюм и готовая ко всем неожиданностям, вышла из комнаты в гостиную, на общий сбор, - вам нужно немедленно уходить. Несколько минут назад мне позвонил верный человек из штаба и сообщил, что в городе переворот. А возможно даже и по всей стране.
Сказал, как обухом по голове ушиб. Антон растерянно вглядывался в белеющее в темноте лицо отца. Нет, не может быть, перевороты - это что-то из прошлого, уже навсегда ушедшего. Из далёкого полузабытого детства, помнившееся лишь с трудом и местами. Перевороты - это нечто неестественное, противоречащее логике, особенно сейчас, в эту жаркую июньскую ночь. Быть такого не может сейчас! Иные времена сейчас! Стас Ивлевский чего-то перепутал, а отец, утеряв свойственную ему хладнокровность и рассудительность, почему-то очень легко впал в панику...
И тут в дверь позвонили.
Отец сделал какое-то движение, отчётливо щёлкнул предохранитель пистолета.
- Быстро, ребята, разговаривать нам некогда. Карту вот, возьмите. Дорогу помните?..
- Нет, - сказал Антон, - ты должен с нами...
В дверь уже стучали кулаками и сапогами. Ещё минута, и её начнут выламывать.
Отец подскочил к окну.
- Выбирайтесь с балкона на газопроводную трубу, - быстро инструктировал он, - затем по трубе дойдёте до угла, а там постарайтесь перебраться на крышу чёрного хода. Ты, Антон, должен этот путь хорошо знать пацаном сколько раз по нему лазил... Думаю, там меньше вероятности наткнуться на наших гостей. Машину я, старый осёл, вчера отогнал в гараж, но будем надеяться, что ничто не помешает вам добраться до неё. Идите же! И никаких разговоров, это приказ. Для меня будет гораздо полезнее и важнее, если вы не останетесь здесь путаться под ногами, а доберётесь до Фёдора и расскажете о происшедшем. Фёдора надо предупредить, обязательно предупредить...
Совсем недавно в городе, видимо, прошёл небольшой дождь. Труба, протянувшаяся под окнами второго этажа вдоль всей тыльной стороны дома, была скользкой. Антон перелез балконную ограду первым, утвердился на трубе, вжался всем телом в стену. Потом помог покинуть балкон девушке, нога которой ещё не совсем зажила, и она чуть прихрамывала. Отец остался в квартире, захлопнул за ними балконную дверь, плотно занавесил шторы. Впереди была ночь и неизвестность.
Они достигли козырька над дверью чёрного хода, отдышались. Никто из ночных непрошеных гостей здесь не дежурил. Не научились ещё, видимо, облавы устраивать.
