— Это не кровь в ушах шумит, — объяснил медиколог. — Внимательно прислушайтесь.
Шум в ушах стоял необычный, он накатывался то усиливающимся, то стихающим шорохом. Будто к уху приложили морскую раковину.
— Слышите?
Чтобы вновь не попасть впросак, я не стал ничего говорить и кивнул.
— Мы называем это марауканским прибоем, — объяснил Борацци. — Акустическое свойство здешней атмосферы. В земном воздухе над платформой звук частично экранируется оболочечной мембраной и почти неслышим, но на поверхности планеты он гораздо сильнее и напоминает шорох волн по прибрежному песку.
Я снова покивал. Читал об этом свойстве, но не придал должного значения. Теперь же, когда собственными ушами услышал марауканский прибой, на душе стало тоскливо. Мало радости круглый год, изо дня в день, слышать монотонный шепот волн несуществующего океана.
Борацци обернулся, и его брови удивленно взлетели.
— Это еще что? — недоуменно спросил он и снова пристально уставился на меня.
Я оглянулся. За нами не спеша, сдвигая и раздвигая тело гармошкой подобно гусенице, следовал имитант плейширского складчатокожего кугуара.
— Что — что? — излишне резко переспросил я.
Подозрительный тон медиколога начинал раздражать.
— Ни к кому из людей он не проявлял такого любопытства, как к вам. Только к биокиберам из-за своего с ними подобия.
Борацци недоверчиво оглядывал меня.
— Намекаете, что я — имитант? — натянуто усмехнулся я. Наглость медиколога переходила все границы. — За такие обвинения в Средние века вызывали на дуэль.
— Привык говорить то, что думаю. И выяснять отношения напрямую, — заявил Борацци, сверля меня взглядом.
«Прямолинейность — сродни глупости», — чуть было не сказал я, но вовремя прикусил язык. Не стоило начинать знакомство с ссоры. Год нам вместе жить и работать.
— Должен вас разочаровать. Я — человек. Устраивает?
Все же я не удержался и иронично заглянул в глаза Борацци.
Медиколог неожиданно смешался и отвел взгляд в сторону.
— Да я, в общем-то, и не сомневался… — смущенно пробормотал он.
Кугуар приблизился ко мне вплотную и потерся о колено. Будто громадная домашняя кошка, разве что не мурлыкал.
— Брысь! — поморщился я, подцепил его ногой и отшвырнул в сторону.
Борацци не обманул — ощущение при этом было такое, словно отфутболил большую мягкую подушку.
— Напрасно вы так, — неодобрительно покачал головой Борацци. — Теперь не отвяжетесь.
— Почему?
— Это же имитант, он боли не чувствует, все принимает за игру.
Кугуар присел, вжался в траву, готовясь к прыжку.
