— Так, послушайте, молодой человек…
Он, возможно, сказал что-то еще, но я не обращал на это внимания. Пройдя мимо него в помещение церкви, я направился в комнату отца Фортхилла. Я дважды постучал, распахнул дверь и наткнулся на священника в нижнем белье.
Отец Фортхилл был коренастым мужчиной среднего роста, с остатками седых волос на практически лысой голове и глазами цвета яиц малиновки. Он был в боксерах, майке, и черных носках. Полотенце свисало с шеи, остатки волос были влажными и колючками торчали на голове. Множество людей было бы оскорблено таким моим появлением, у других это вызвало бы шок, но отец Фортхилл знал меня достаточно хорошо, поэтому он спокойно произнес:
— Привет, Гарри.
Хоть я и вломился, словно вооруженный бластером охотник на Снарка, даже не смотря на то, что я не был достаточно религиозен, у меня были кое-какие представления о том, что было или не было подобающим. Застать священника в нижнем белье подобающим не было, особенно если ты при этом вваливаешься в его комнату без приглашения.
— Ох, — пробормотал я, запинаясь — Ой.
Фортхилл покачал головой, улыбаясь.
— Да, священники купаются. Мы едим. Мы спим. Изредка мы даже ходим в туалет.
— Да, — потупился я. — Эээ. Да.
— Мне лучше одеться, — сказал он спокойно. — Я провожу мессу этой ночью.
— Мессу?
Фортхилл коротко рассмеялся.
— Гарри, ты же не думаешь, что я сижу в этом старом сарае, дожидаясь шанса сделать тебе сэндвич, перевязать раны и предложить совет. — Он кивнул на стену, где висел комплект одежды. — В будние вечера и молодой команде позволяется закинуть шар.
— Нам необходимо поговорить, — выпалил я. — Это касается мечей.
Он кивнул и улыбнулся.
— Может, сначала я надену штаны?
— Да, конечно. Извините. — Я спиной назад вышел из комнаты и закрыл дверь.
Появился незнакомый мне священник и начал сверлить меня взглядом, но Фортхилл, одетый в свою обычную черную рясу с белым воротничком, прибыл вовремя, чтобы спасти меня:
— Все в порядке, Пауло, — обратился он к священнику. — Я поговорю с ним.
Отец Пауло хмыкнул, и сердито стрельнув в меня глазами, развернулся и ушел.
— Ты выглядишь ужасно, — покачал головой Фортхилл. — Что случилось?
Я рассказал ему все без прикрас.
— Милосердный Боже, — тихо сказал он, когда я закончил. Это не прозвучало, как: «О, нет!». Это было произнесено медленно, усталым голосом.
Он знал, что происходит.
— Я не могу защищать мечи, если я не знаю, с чем имею дело, — серьезно сказал я. — Расскажите мне, Энтони.
