На столе из резного дерева находился запеченный целиком эльф с яблоками и плесневым сыром. Эльфы — моя слабость, и отец это прекрасно знает. Впрочем, плесневый сыр я люблю не меньше, хотя он не такой питательный. Но мне для хорошего здоровья нужно не только мясо, так что и он приносит пользу.
Из ушей у эльфа торчала зелень. Не очень ее люблю, но с эльфятиной идет неплохо, с этим мясом почти все сочетается. Может быть, оно мне так нравится именно по этой причине.
Я села и начала целеустремленно уничтожать эльфа. Отца не было — должно быть, работал. Но перед сном наверное зайдет, он почти всегда так поступает… Приносит что-нибудь сладкое. Просто взять конфеты я могу, и часто так поступаю, но это не очень интересно. Вечерние сладости кажутся привлекательнее.
Эльф был примерно в два раза крупнее меня, но я все же успела съесть его меньше, чем за час. И телепортировалась в спальню. Распустила собранные в хвост волосы. В темноте они светились красным. Как у отца. Красиво. В комнате не было зеркала, но я знала, что сейчас мои глаза темно-красного цвета и тоже светятся. При свете они станут тускло-зелеными, почти человеческими. А волосы приобретут невнятный каштановый цвет. Но в моей комнате всегда темно. Это не мешает видеть, и позволяет смотреть на светящиеся красные пряди. Они очень красивые… Я люблю подолгу причесываться перед сном. У меня длинная, очень жесткая челка… Она не требует расчесывания. Но остальные волосы обычные, мягкие. У всех демонов так. Всегда в волосах есть жесткие и мягкие пряди. Они могут быть расположены по-разному, я читала об этом в книгах. У меня и отца жесткая челка, часто закрывающая глаза. Это не мешает нам видеть, спасибо отцовскому заклятию. А врага такая прическа способна ввести в заблуждение.
Жесткие и мягкие пряди могут чередоваться, а могут быть хаотично смешаны. Такие волосы есть только у демонов. Я всегда гордилась ими… Когда узнала об этом, конечно. Приятно видеть черты, отделяющие меня от человека. Я не хочу быть пищей, к тому же не самой вкусной. И не стану ей. Отец говорит, к совершеннолетию все человеческое во мне исчезнет навсегда. И еще — что во мне от матери только телесное… В душе же нет ничего человеческого. Я рада этому.
Не было нужды спешить, но в конце концов расчесанные волосы были заплетены на ночь в косу. Пусть еще недлинную, но уже с руку толщиной… Я надела бледно-золотистую сорочку и с удовольствием забралась под одеяло. Мне было хорошо. Когда сытая и уставшая за день, наконец ложишься спать — это чудесно. Я очень быстро засыпаю, и больше всего люблю минуты перед наступлением настоящего сна, когда мысли путаются и становятся странными.
