— После этого я уже не могла относиться к нему так, как раньше. У меня было непреходящее чувство, что возле меня находится что-то грязное, нечистое... Хотя, как я теперь думаю, было бы славно, если бы я смогла спасти его душу для Господа, попыталась убедить его в том, что Христос любит его. Но он только смеялся над всем, что было свято для меня, и как-то заявил, что как бы он ни ценил мое доброе отношение к нему, не станет лицемерить лишь для того, чтобы добиться моего особого расположения. Что он предпочитает быть честным и с самим собой и с другими, и это — его мировоззрение... Словно кто-то может пытаться жить по своим правилам, без помощи Бога. А затем, однажды, я почувствовала, что от него пахнет не только табаком - с этим я уже успела свыкнуться - а еще и виски. Вот тогда я окончательно отказалась от него. И после этого он... сломался...
— Давай выйдем наружу, и ты покажешь мне этого негодяя, — сказал муж, вставая.
Они подошли к двери. Молодая женщина открыла ее и сделала шаг на палубу.
— Вон там, загорелый мужчина, возле рубки, — сказала она, поспешно возвращаясь в салон.
— Проходимец, который драит вентиляционный выход? Значит, вот он каков! И это Роуланд, лейтенант военно-морского флота! Да, это действительно полное падение. Я слышал, что его вышвырнули со службы за поведение, недостойное звания офицера. Надрался и буянил на приеме у Президента...
— Он потерял не только должность, но и уважение. Он был ужасно опозорен, — сказала женщина.
— Успокойся, Мира, похоже, что этот твой злой дух уже совершенно безвреден. Мы пробудем на пароходе всего несколько дней, и ты без труда сможешь избежать еще одной встречи с ним. Корабль такой большой. К тому же, если в этом Роуланде еще остались крупицы души, уверен, он потрясен вашей встречей ничуть не меньше тебя... А сейчас пойдем в каюту — корабль входит в полосу тумана.
В полночь, во время смены вахты, с северо-востока подул сильный ветер, грозящий очень скоро перерасти в штормовой. Порывы ветра, усиленные высокой скоростью парохода, пронизывали до костей всякого, кто рискнул высунуть нос на палубу. Встречная волна сотрясала корпус корабля, и без того вибрирующий от бешеной работы скрытых в его чреве машин. Водяной вал разбивался о форштевень, и мощные струи хлестали в иллюминаторы штурманской рубки с такой силой, что будь те изготовлены из обычного стекла, то давно уже разбились. Плотное облако холодных брызг доставало и до оборудованного на фок-мачте «вороньего гнезда». Полоса тумана, в которую корабль нырнул еще днем, все еще окутывала его, сырая и непроницаемая для глаз, однако «Титан» ни на йоту не снизил ход. За серой стеной из влажного воздуха постоянно наблюдали два дежурных офицера и три впередсмотрящих, зрение и слух которых были напряжены до предела.
