Из репродуктора на столбе звучали вальсы. Медные волны качали танцующие пары, сырой загородный воздух и все ультрамариновое небо с узорами звезд, посчитанных учеными Пулковской обсерватории. Ученые были уверены: мир устроен правильно и надежно. И эта уверенность со страниц школьных учебников растекалась по выпуклой поверхности земного шара и попадала в блестящие трубы духовых инструментов.
Ювеналов с Кукарцевым присели на край пустого фонтана. Они как будто кого-то ожидали. С дороги друзья были невидимы: их загораживали кусты. Но Ефим сверху видел их с макушек до башмаков.
«Чего это, интересно, они ждут?» – спросил он себя.
В переулке появился приземистый мужичок в сизой майке, туго обтягивающей пузырь живота. В руке он держал черный пластиковый пакет. Мужичок протиснулся между кустами в невидимое посторонним убежище.
Ювеналов с Кукарцеым поднялись и поздоровались с ним за руку.
Мужичок вынул из пакета небольшой бумажный сверток и вручил его Толе. Женя что-то протянул толстяку, похоже – денежную купюру, но с чердака рассмотреть было трудно.
После этого пузан вынул из своего пластикового пакета бутылку пива, одним движением открыл о край ящика и, судя по жесту, предложил присутствующим. Но друзья отказались. Они кивнули головами и начали протискиваться сквозь акацию. Выбравшись на тротуар, конспираторы встряхнулись, словно собаки после дождя, и побежали по тротуару в ту строну, откуда пришли.
Через секунду дружная парочка скрылись из глаз майора.
Оставшийся в одиночестве мужичок опустился на край фонтана и присосался к бутылке. Ее донышко смотрело в точку зенита, будто маленький телескоп.
«Что за беготня? Что за покупки?» – спросил себя майор.
Этим вечером самые обычные вещи, происходящие в поселке, вызывали у него неясные подозрения и тревогу.
Впрочем, основания для этого у майора Мимикьянова, конечно, были.
14. Ворон Пахом Пантелеевич Панкрашин
Ефим осторожно спустился с чердака.
Лестница поскрипела, но выдержала. Он положил ее в траву, прислонив к бревенчатой стене.
Густая трава покрывала весь профессорский огород, расположенный на задах дома. Последние два года, когда он принадлежал Вулканову, культурные растения на овощных грядках не росли. Тянулись к небу только лопухи, крапива и чертополох. В противоположность профессорской, половина огорода, принадлежавшая Анне Аршавской, кудрявилась высокими помидорными кустами.
На Ефима пахнуло сырым грибным запахом. Поселившийся несколько лет назад в Академическом поселке гриб – шампиньон, раскинул под всем поселком свое тело – мицелий, – состоящее из тончайших, почти невидимых нитей, длиной в сотни метров. И в каждом подходящем месте, сыром и защищенном от ветра – в кустах, у стен домов, под заборами, – гигантский организм рождал и выталкивал на поверхность свои плоды – белые круглые шарики. Каждый из них люди ошибочно считали самостоятельным грибом.
