– Мог, конечно… – согласился Ефим. – Хотя у меня такое ощущение, что дело не только в Артуре… Что-то за всем этим стоит… Оттого и москвичи из главка, не спросясь, прикатили…
Майор потер ставшие колючими щеки.
– Профессор, ну, может быть, действительно, у вас что-то… где-то… хранится, а? – на всякий случай спросил он.
– Да, ну, Ефим, что ты такое говоришь?… – поднял живые глаза старый лис.
Мимикьянов помолчал.
– Знаете, профессор, я, бы сегодня у вас заночевал… Как вы на это смотрите?
– Думаешь, кто-нибудь еще ночью в гости придет? – с интересом спросил Вулканов.
– Да, вообще-то не думаю… Но, мало ли, что… Не нравится мне все это.
– Ну, ночуй, конечно. Места хватит. В библиотечке ложись.
Библиотечкой Вулканов называл маленькую комнатку в конце коридора, где у него на полках стояли книги, не поместившиеся в кабинете. Там обычно и спал Мимикьянов, когда оставался ночевать в доме профессора.
– Леонид Иванович, я сейчас отлучусь ненадолго… – сказал Ефим. – А через пару часиков приду. Погуляю по свежему воздуху. Подышу.
– Гуляй. Дыши. – махнул рукой профессор и потянулся к чашке с остывшим чаем.
12. Приемники и передатчики
В тот вечер в Доме ученых давали «Сильву».
В городок приехал областной музыкальный театр.
Вулканов, в качестве члена Совета Дома ученых, уже успел познакомиться с главным режиссером театра и сообщил Ефиму, что Сильву будет петь сама Аршавская. А после спектакля – банкет в Каминном зале. Круг участников строго ограничен: только руководство Объекта и ведущие артисты. Пользуясь своим положением, Леонид Иванович вставил в список присутствующих и своего младшего друга – лейтенанта Мимикьянова.
На сцене бушевали страсти.
Но после всех козней аристократических родственников жениха, простая девушка из венгерской провинции все-таки сочеталась счастливым браком с настоящим имперским князем.
Реальный австро-венгерский аристократ, послуживший прототипом главного героя всемирно известной оперетты Кальмана, во время первой мировой войны попал в русский плен и находился в лагере, расположенном как раз в тех местах, где теперь находился Объект.
На поклоне артистов забросали цветами.
Пока исполнители снимали грим и переодевались, Ефим с профессором Вулкановым в ожидании банкета сидели в скверике у Дома ученых.
Стоял август.
Уже наступило то время, когда воздушная атмосфера внезапно, в одну ночь потеряла свою летнюю плотность, стала невесомой, и стук тракторного двигателя на далеком поле отчетливо слышался за много километров.
