Оружие же, над которым работали ученые по проекту «Атомос» на строго охраняемом Объекте «17-17» гарантировало нападающей стороне полную безопасность и безнаказанность.
По названию, присвоенному проекту, можно было подумать, что это оружие имело какое-то отношение к возможностям атома.
Поговаривали, что условное название исследований вписал в текст секретного Постановления Правительства сам Хозяин. Бывший учащийся семинарии хорошо знал, что греческое слово «атомос», означающее «неделимый», применялось древними греками не только к тем мельчайшим частицам, из которых состоят все предметы. Древние натурфилософы прежде всего употребляли его в отношении самого большого существующего образования – Космоса. Космос Неделимый – говорили греки.
К тайнам атомного ядра, проект «Атомос» не имел никакого отношения. Он исследовал тайны куда более страшные.
В соответствии с межправительственным соглашением между пятью ведущими мировыми державами, проект был закрыт, а все материалы исследований уничтожены под наблюдением совместных комиссий.
Точнее, должны были быть уничтожены.
В отличие от своего начальника Гоши Пигота, майор Мимикьянов представлял себе, над чем в свое время трудился в рамках проекта «Атомос» профессор Вулканов. И, узнав о хищении сейфа из дома профессора, он испытал не просто беспокойство. Тревогу. И молил судьбу, чтобы эта тревога оказалась ложной.
Из размышлений майора вывел плеск воды в болотце. Показалось, будто в него упало что-то тяжелое. Вслед за этим наперебой, будто соревнуясь, разом заквакали лягушки. И вдруг также одновременно смолкли.
– Чи-ив! Чилив! – требовательно крикнула впереди какая-то птица.
Майор ощутил в сознании словно бы укол непонятного предупреждения.
Предчувствие не умеет обманывать человека. Это человек не умеет понимать его невнятный детский лепет.
За ближайшим поворотом на тропинке лицом к нему стояли двое.
Стояли, демонстративно перекрывая путь. Мимо не пройти.
Майор остановился шагах в пяти.
Преградившие путь молчали, исподлобья рассматривали майора.
Ничего не говорил и Мимикьянов. Смотрел, прикидывал.
Оба мужика – худощавые, загорелые. Одежда – измученная, в такой – спят. Ни высшего, ни среднего образования на лицах не читалось. А вот пребывание в местах заключения читалось ясно. В выражении их лиц одновременно присутствовало два взаимоисключающих выражения – хищника и жертвы одновременно. В настоящее время преобладало первое. Второе затерялось среди извилистых морщин. Но, все равно, оно присутствовало.
