Энцо если не обожествлял, то очеловечивал создаваемые им машины. Он относился к ним как к любимым детям, даже автогонки смотрел на всякий случай только по телевизору, чтобы лично не присутствовать при аварии своих любимых созданий. При этом он был беспощаден к тем, кто эти машины создавал, причем под его собственным руководством, сопереживая вместе с ним все победы и неудачи. Вот уж им он не прощал не единой ошибки, даже мельчайшей. Сам Феррари был крайним трудоголиком – не пользовался выходными днями и отпусками, не брал отгулов, не посещал никаких зрелищных мероприятий. Всего того же он требовал от своих сотрудников.
Сохраняя до самого конца жизни феноменальную память, он всегда называл всех своих работников по именам, не забывал поздравлять их с днем рождения и другими знаменательными датами. У Феррари был особый дар выбирать талантливых помощников и улавливать все новые реальные изобретения в мире автомобилестроения. Среди гонщиков, он предпочитал работать с наиболее отчаянными, он называл их «гарибальдийцами», хотя при этом считал их чем-то вроде одним из деталей машины.
Когда во время гоночных заездов при нем хвалили искусство гонщика, то он возмущенно поправлял – «не отличный гонщик, а отличная машина». Когда ему сообщали про гибель очередного автогонщика команды «Феррари» Энцо бормотал дежурную фразу сожаления и тут же начинал возбужденным голосом дотошно расспрашивать о состоянии побывавшей в автокатастрофе машины.
По количеству смертей как гонщиков «Феррари» является рекордсменом. Средства массовой информации именовали Энцо Феррари Сатурном, пожирающем собственных детей. А одна из кличек в его родной фирме была «Дракон». Против него не раз в суде возбуждались уголовные дела по обвинению в непредумышленном убийстве. Авторитетная в Италии католическая церковь осуждала непосредственно самого Энцо Феррари за массовую гибель людей по его вине. Из-за этого на пике подъема популярности фирмы итальянское правительство всерьез обсуждало закон о запрете гонок Формулы-1. В том, что состязание не запретили, немаловажную роль сыграло умение Феррари ладить с самыми различными политическими силами страны – от коммунистов до фашистов.
Наследником марки «Феррари» стал сын основателя от второго брака – Пьеро, однако полностью доверить в его руки дело всей своей жизни так и не решился. Энцо продал ФИАТУ сорок процентов акций «Феррари» с условием перехода компании еще пятидесяти процентов уже после его смерти, и лишь десять процентов он оставил сыну и его потомкам.
