Не знаю, продолжалась ли связь по приезде Варвары Лукиничны в Петербург. Она впоследствии вышла замуж, и муж ее терпеть не мог Ивана Александровича; часто со злобой спрашивал отца: "Ну, что ваш действительный статский советник, как поживает?.."
* * *
Было время, когда после ссоры с Тургеневым Иван Александрович ожидал от него вызова на дуэль "Ну что ж, надо будет принять вызов", - говорил он отцу.
О поэзии Некрасова он высказывался так: "Это рогожа, на которой вышиты шелковые узоры..."
* * *
В последние годы жизни Ивана Александровича его приглашал к себе на вечера великий князь Сергей Александрович и был с ним очень ласков. Но Иван Александрович уклонялся от посещений, говоря "Вы ведь здесь молодые, полные жизни; ну что буду делать среди вас я, кривой старик?.."
* * *
Иван Александрович, по-видимому, не любил музыки. Такое впечатление осталось у отца после того, как они с Иваном Александровичем слушали "Русалку" Даргомыжского. Отец уговорил Ивана Александровича сходить послушать в "Русалке" певца-тенора Комиссаржевского, восхищавшего тогда, в начале семидесятых годов, весь Петербург. Особенно хорошо у него выходила каватина: "Невольно к этим грустным берегам..." Иван Александрович не сразу согласился пойти послушать оперу, равнодушно просидел третий акт и, нисколько не восхитившись каватиной, ушел до конца оперы домой...
* * *
В средине восьмидесятых годов Иван Александрович был занят заботами о детях своего покойного слуги. Приходилось хлопотать, ездить к начальству учебных заведений. Конечно, для Ивана Александровича делали все, о чем он просил; но в готовности разных лиц сделать ему угодное он чутким и подозрительным ухом улавливал уверенность в том, что он хлопочет за своих детей. "Вот, насбирали по лакейским и девичьим сплетен и считают этих детей моими", - возмущался он, идя с отцом и мною по Невскому.
"Вот принял на свои плечи чужую семью, увеличились расходы, приходится стеснять себя; теперь рубль представляет для меня эпоху". Это, конечно, обычное брюзжание старика, ибо детей он любил, и сильно. Саней он восхищался, находя, что у нее "грёзовская головка".
Иван Александрович нежно любил свою няню Аннушку. Я хорошо помню эту старушку, нянчившую и меня и жившую в то время на покое у бабушки моей Александры Александровны в Хухореве. В ее слабом, иссохшем теле жила кристально чистая душа ребенка, полная до краев любовью к детям и ко всем домашним...
* * *
