Догадливый военный карапуз запрыгал около Кенгуры, радостно крича:
— Ага, попался! Ага, попался! Сейчас тебе влетит!
Длинный Жорка обратился к Андрейке:
— Он тебя бил?
— Да ну-у… — скромно пожал плечами Андрейка. — Я об себе не забочусь… Мне собаку жалко!..
— Хочешь вызвать его на поединок?
— Стукнуться… — пояснил Носарь.
Кенгура заныл еще жалобнее:
— Да зачем это нужно?.. К чему такая… щепетильность?.. Если у меня репетиция? Носарь, ну отдай же мой реквизит!.. Он не мой, а драмкружковский…
Зато Андрейка гордо ответил:
— Всегда и всюду!
— Нужно устроить поединок по всем правилам… — размышлял длинный Жорка. — Турнир, понимаете? Или, на худой конец, дуэль… Сперва выработаем церемонию такого рода…
Но Носарь запричитал еще жалобнее Кенгуры:
— А грибы! Да Жорка! Да что же это такое? Да оберут там все грибы, пока мы канителиться тут будем! На кой нам эти церемонии?
— Только сейчас прошли бабы с кошелками… большое число! — с надеждой подтвердил Кенгура.
Но зря он радовался.
— Пускай они пока временно тут подерутся, а то прямо некогда!.. — решил Носарь.
Кенгура понял, что ему не уйти, ослабел в коленках и сел на бочку.
— Артистом себя вообразил! — насмехался над ним Китаец. — Тебе в собаколовы нужно идти…
Длинный Жорка, любивший, чтоб все делалось торжественно и по правилам, оглядел двор и согласился:
— Ладно! Можно так устроить: кулачный бой на Москва-реке, как у купца Калашникова! Знаешь про него? — спросил он у Андрейки.
— А как же! — ответил Андрейка. Он и сам себя считал немного похожим отчасти на купца Калашникова, отчасти — на Кирибеевича.
И пока длинный Жорка с Китайцем палками очерчивали круг па земле, а Партизан и Барсук выбрасывали оттуда щепочки и камушки, он, выпятив свою богатырскую грудь, начал тяжело похаживать и расправлять мощные плечищи, жалея, что нет у него таких, как у купца Степана Парамоновича, особых боевых рукавиц, которые тот перед боем натягивал. Да и враг мало походил на красивого и удалого опричника Кирибеевича, а больше всего был похож на перепуганного кенгуру: вот-вот ускачет громадными прыжками.
Когда круг был готов, Андрейка подбоченился, вышел на середину, а Кенгура, неумело выставив впереди себя кулаки, встал на самом краю.
— Чует мое сердце, — убивался Носарь, — оборвут там все грибы, останутся нам одни стопки! Начинайте, что ль, а то прямо некогда!..
Кенгура не трогался с места… Тогда Андрейка подошел, размахнулся и ударил его, как доблестный купец Калашников, прямо в грудь со всего плеча. Кенгура сразу скрючился и заорал:
