Кроме того, что помощь нуждающимся ложилась на приходы бременем, заставлявшим их снижать пособия, рабочие, оторванные от земли и дома, постоянно кочевали с места на место. Таким образом, они выбывали из своего прихода, а напрашиваясь в чужие, обременяли их и входили в столкновение со своими товарищами. Работавшие без ограничения времени, голодные, раздетые и лишенные минимально сносного жилья, люди приходили в отчаянье и бешенство. Когда введение машин в сельском хозяйстве уменьшило спрос на сельскохозяйственных рабочих, положение их ухудшилось до степени, где кончается даже рабское терпение. Правда, развитие индустрии позволило многим из них бросить поля и перейти на постоянную работу в города, на фабрики, но и там вместе с ростом производительности спрос на рабочие руки катастрофически падал, и положение фабричных рабочих было не лучше положения их сельских товарищей. Промышленный кризис и неурожай 1816 г. поставили рабочих города и деревни уже не перед угрозой привычных для них голодания и нищеты, а перед угрозой голодной смерти.
Уже само введение машинного производства и сокращение в связи с этим количества занятых в данном производстве людей вызвало реакцию со стороны рабочих, выразившуюся в разрушении машин. После 1816 г. эта форма протеста повторяется в более широких масштабах, и к ней начинают прибегать также сельскохозяйственные рабочие, доходя до поджогов сложенного в скирды или собранного в житницы хлеба. Выход из кризиса на время приостановил это неорганизованное движение, тем более что против него были приняты суровые меры (Шесть актов; ч. 21), но к концу 20-х годов, в период второго кризиса, оно возобновилось с еще большей силой.
Тем временем новая экономическая система окончательно утвердилась, и Англия стала первым государством крупной и развитой индустрии. Отношения между рабочими и предпринимателями определились и вылились в систему, которая получила в Англии название фабричной. В узком смысле, как простое понятие «фабричная система» означала систему промышленности, основанную на применении машинного производства, но за этим формальным понятием скрывается сложный социально-исторический смысл, который давал основание современникам говорить о «проклятии фабричной системы». Роберт Пиль-старший (отец знаменитого министра Роберта Пиля; ч. 22), сам крупный фабрикант, дал такую характеристику «фабричной системы»: «Использование бедных в работе, — говорил он (в 1816 г. перед парламентской комиссией), — без разбора и ограничения будет иметь для будущего поколения последствия столь серьезные и печальные, что я не могу без ужаса о них подумать, — великие деяния британского гения, благодаря которым машины наших фабрик доведены до такой степени совершенства, из благодеяния для страны превращаются в самое грозное проклятие».
