Вернулся Григорий Михайлович лишь в сумерках, когда дети уже спали. Доложился:
— Ну, пока все в порядке.
Затем, наглухо зашторив окна в маленькой комнате, «отец» и Анна Никитична уселись на койке с двух сторон от Нины и при слабом свете керосиновой коптилки начали беседу: поведали девушке об общей обстановке в городе, рассказали подробнее о детях, в окружении которых теперь предстояло Нине жить и работать.
Когда она узнала о том, что Артем бродил поблизости от аэродрома, удивилась:
— А чего там ходить? Самолеты и так на лугу, как на ладони.
— Самолеты, да не те… — разъяснил Григорий Михайлович. — Это у них ложный аэродром. Немцам уже удалось ввести в заблуждение наших бомбардировщиков. Они и нас чуть не разбомбили: осколком окно вышибло…
— А где же настоящий?
— Подальше, за железной дорогой, за рекой.
Пожелав Нине спокойной ночи, Григорий Михайлович ушел, а Анна Никитична задержалась, досказывая девушке, что вот, дескать, ребята оборвались, обносились, а купить белье и одежонку негде. И хотя на барахолке кое-чего и меняют на продукты, на семь ртов не напасешься. У кого детки, у того и бедки!
Нине показалось, что хозяйка намекнула: мол, восьмой рот теперь прибавился. Заметив в глазах Нины обиду, Анна Никитична поспешила ее успокоить:
— Нет, я не о том… Партизаны нас поддерживают. Не голодуем.
После ухода Анны Никитичны Нина долго не могла успокоиться и уснуть. Где-то в отдалении гудели самолеты. Изредка слышались короткие пулеметные очереди в том месте, где был дзот.
Но не эти голоса большой войны волновали девушку. Опять, как и вначале, когда она только что вошла в этот дом, ее мучила мысль о детях.
На шестой день войны бои шли уже на подступах к этому городу. Заметались люди, хлынули на восток. Побежал Григорий Михайлович к председателю колхоза, взмолился: «Дай подводу!»
А тот ему: «Куда ты на коняге денешься? Немецкие танки уже обошли город, а самолеты расстреливают по дорогам беженцев… Чего зря мечешься? Ведь ты, как и я, репрессированный! Немцы нас не тронут. А тут — обжитый курень. Где родился, там и пригодился…»
В тот момент Григорий Михайлович не придал особого значения поговорке, приведенной председателем, и понял ее сокровенный смысл лишь позднее.
Возвращался он домой поникший, растерянный. Анна Никитична, окруженная детьми, сидела в ожидании мужа на большом узле посреди хаты. В руках у малышей были игрушки, а десятилетний Артем держал бронзовый бюстик Ленина — подарок отца к празднику 7 Ноября.
