Я вышел в коридор, но не успел и выкурить сигареты, как из игрального класса выскочил Исаак. Взъерошенный, не помня себя, он промчался бы мимо, если б я не дернул за рукав:
- За что пострадал, брат кровный?
- Не дала!
- Как она даст? Она же при исполнении…
- Не дала паспорта!
- Справки не хватило?
- Какие справки?! Из-за новой работы… Теперь на нее надо переписывать и трудовую, и профсоюзный билет.
- Обожди. Откуда ей знать, где ты устроился?
- Да я ей сам сказал! - Исаак чуть не плакал. - Хотел пройти без очереди… Нет, я не дал ей в морду!
- Хорошо, что не дал.
Теперь народные избранники, обрядившись в судейские мантии, сажали в тюрьму любого, кто обижался. Я пытался втолковать Исааку, что угроза этой сучки - только угроза. Все оформлено, будет она менять бумажки! Припугнула, что полез вперед, и за длинный еврейский язык. Иди, становись обратно!… Исаак же, поколебавшись, ответил, что посоветуется с серьезными людьми. Побежал в частную адвокатскую контору. Там его будут рады принять.
В игральном классе порядок и тишина сошли с рельсов… Те, кому не дали паспорт, рвались к Елене Ивановне, толпясь, отталкивая один другого. У нее как? Начал говорить, нельзя досказать: «Отойдите, не мешайте работать!» Пожилая женщина не могла понять: она выслала деньги в ОВИР по почтовому переводу, хотя следовало на бланке сберкассы… «Но деньги же у вас на счету!…» Елена Ивановна снизошла к разъяснению: «Ничего не знаю. Посылайте еще раз!» Молодой человек, чтоб добиться ответа, повторял, как автомат: «Куда отправлять справку?» - дождался: «Сейчас позову на помощь».
Понаблюдав со стороны, я пришел к выводу: паспорт она мне не даст. Ни одной из тех бумажек, на которых ловились эти люди, а до этого поймался Исаак, при мне не было и в помине. Ни трудовой книжки, оставшейся во Владивостоке; ни профсоюзного билета. Не существовало в Минске и такого предприятия, которое бы могло их принять. Я числился лишь в Союзе писателей. Писателю, как известно, не нужны ни трудовая книжка, ни профсоюзный билет. Творческий стаж устанавливался по публикациям, профсоюз заменяло членство в Литфонде. Я пришел сюда как человек свободной профессии, а теперь до меня доехало, что никакой я им не писатель. Обязан иметь отметки, единые для всех. Чтоб убедиться в своей догадке, позвонил Веронике Марленовне. Та подтвердила: мне не выдадут паспорта без отметки с последнего места работы и сдачи туда всех документов на хранение. Вероника Марленовна посоветовала: «Сходите к начальнику. Прошлый раз он вам помог с Бэлой».
