— Ну, ступай. Тёплое что-нибудь возьми и расчёску!
В том, как она угадала это, послышалась Стелле не столько забота, сколько опытность куда более сильного человека. Никогда ещё Нина не казалась ей такой чужой, как в эту секунду. Она почувствовала одиночество своё.
Так, наверное, одиноко и страшно бывает дрожащему на тонких ногах оленёнку, который потерялся от матери.
— Ну, ступай же. Не то Ваня сейчас проснётся.
Стелла поднялась, обменялась с матерью долгим взглядом и ушла.
Сокровища графа Монте-Кристо
Он открыл дверь и был при этом в одних трусах. И нисколько не думал о том, что они почти незнакомы!
Закричал, стараясь за сердитостью скрыть волнение:
— Ты куда девалась?
Но мгновенно увидел, что она переоделась и что волосы пушистятся после душа:
— Вот это молодец. Вот это девочка!
Он был крепкий и жилистый такой… ещё говорят «жигулистый» — совсем не похож на рыхлого и медлительного Гору.
— Чего смотришь? — спросил он, надевая брюки. — Скелет? Отъемся! Затем и отпуск человеку дан… — Вдруг он сам себя остановил: — Слушай, ты портфель унесла? Целый вечер вчера хотел, всё забывал!
— Чего?
— Тетрадки твои посмотреть!
На следующий день из школы она не пошла домой, а прямо к нему: так уговорились.
— Давай садись! — закричал отец. — Вина хочешь попробовать заграничного?
На столе была прямо-таки умопомрачительная еда. Такой Стелла в жизни не видала.
— Ну, как я готовлю? — спросил отец, улыбаясь.
— Потряска!
— Причём со скидкой на десять процентов.
— А?..
— Обеды на дом со скидкой на десять процентов! — и засмеялся.
Он, оказывается, это всё взял в ресторане.
Обедали, обедали, обедали — чуть не полдня. А после сидели друг против друга совершенно осоловелые. В окне начинался вечер, и кремлёвские звёзды зажглись. Отец молча поднялся, перешёл на диван, щёлкнул кнопочкой бра, разрисованного под папуаса:
— Ну, давай?
Как ей было догадаться, что речь идёт о портфеле? Но Стелла догадалась. Даже взглядом не проверив, правильно ли поняла его, принесла из прихожей портфель, хотела открыть, отец покачал головой. Взял портфель, не торопясь, осмотрел его. Так девчонки иногда жарким июлем медлят разворачивать пачку мороженого, сами томят себя, чтобы получше насладиться.
Стелла смотрела на отца и улыбалась. Наконец он хрустнул одним замочком, вторым. Будто запоминал, как это было. Вынул тетрадь. И долго не раскрывал её.
— Ты чего? — спросила Стелла.
— Ничего, — ответил он тихим и необычным каким-то голосом. — Ничего… Почерк твой изучаю.
