Правда, которую пришлось наврать
Люди так уж устроены, что стараются держаться тех, кого любят, или тех хотя бы, к кому они привыкли. Расстаёмся мы редко и почти всегда неохотно. Поэтому про нас и говорится (весьма неуважительно, между прочим), что, мол, «человек — животное общественное».
При расставании — особенно если была ссора или что-то вроде того — первое время всё идёт превосходно, и человек говорит себе: «Да ещё лучше, что его нету. Могу хоть делом заняться, книжечку почитать. А то сиди с ним, толки воду в ступе».
Но потом подкатывает оно! Даже иной раз совсем странным образом. Человек начинает ругать того, с кем поссорился. Вот, думает, физиономия неумытая! Век бы его не видеть. Счастье моё, что разошёлся… И так далее и тому подобное — костит былого приятеля на чём свет стоит. А ведь это, в сущности, лишь для того, чтобы вспомнить «физиономию неумытую»… Такие зигзаги!
Или вот Романовы. Ваня соскучился по отцу и сразу почувствовал: а расставание-то было неладным. А Стелла почувствовала: я должна его увидеть. А мать почувствовала, что она хочет послать к Георгию Георгиевичу дочь. Зачем — о том она не думала. Только в душе радостно усмехнулась, что, мол, до чего ж они в самом деле похожи: даже вот желания появляются одинаковые. Сказала:
— Как мы с тобой странно совпали, Стрелка!
— Может, мне Ваню взять?
— Нет, не следует, — Нина отвела глаза. И показалось Стелле, что-то скрыла. А впрочем… если кажется, то перекрестись!
Оказывается, Гора сказал, что будет жить на даче. Это, как и Нинино «совпадение», понравилось Стелле: не надо ей будет таскаться по каким-то чужим квартирам.
— А он точно на даче, Нин?
— Где же ещё!
— Ну…
— Да никакого «ну» у него нету!
Стелла хотела сказать: «Ясно! Само собой!» А потом подумала: почему же это само собой? Не само! Ведь Гора теперь… И затормозилась: эдак можно до такого додуматься…
— Ты что? — спросила мать, чуть удивлённо приподняв брови.
К счастью, Стелле не надо было отвечать. На кухню вошёл Ваня, хмуро осмотрелся:
— Чай будет?
Единственный теперь мужчина в их доме. Нина молча взяла чайник, открыла кран. И за её спиной брат и сестра переглянулись. О чём? Сами точно не знали. Но о чём-то отдельном от матери. Глазами Ваня сказал: «И пусть не знает, как мы переглядываемся, точно, Стелл… Раз она такая!» И они ушли из кухни.
