Поближе… А про Парк Горького молчит. «Ты ещё не достаточно взросла…» Ну понятно!
— Ладно, — она сказала самым лёгким голосом. Как будто её послали сбегать на угол за половинкой чёрного.
Нина услышала эту подозрительную лёгкость. Постаралась уйти на нейтральную почву:
— Ужин будет готов через полчаса.
Стелла пошла в свою комнату, чтобы как-то отдышаться. Не удалось: на диване, уперев подбородок в коленки, сидел Ваня.
Прожигательный его взгляд буквально остановил Стеллу у двери. Наконец она сумела улыбнуться — бледная получилась улыбка. Но и того хватило её бедному братишке. Он вскочил, уткнулся Стелле куда-то в грудь. И это тоже было новостью… Послегоринскими отношениями…
— Тебе Нина сказала?.. — Он говорил ей прямо в кофту. И Стелла почувствовала тепло его печального вопроса.
Вдруг Ваня отстранился:
— Ты раньше знала! Только не ври…
Она и не врала. Она всё продолжала держать брата за шею и за уши.
Он вырвался резко. Сейчас могло произойти что угодно — не предсказуемо. И произошло вот что.
— Ух подлец! — закричал Ванька. — Подлец, да? Я его ненавижу!
В следующую секунду он до невозможного отчаянно и в то же время лихо так, по-вратарски, по-мастерски бросился на диван. И Стелла поняла, что всё-таки есть справедливость в словах о недостаточной взрослости. Она улыбнулась, глядя на брата.
Хорошо, что Ваня не видел этой улыбки!
— Уйди, — глухо сказал он. — Я сейчас плакать буду.
Так и не сказав ничего, Стелла пошла в столовую. Бесцельно села к Ваниному столу. На стене висела таблица футбольного первенства (так называемое «Движение по турам»), где жирно была выделена графа: «Динамо» (Москва). И больше никаких украшений. Ванька всё-таки был настоящий мужчина!
Тут она услышала, что вошла Нина. Но продолжала сидеть, будто бы не слыша. Ждала.
— Стелла, мне надо тебе кое-что сказать… пока Вани нет.
Она встала и повернулась к матери.
— Приехал твой отец… Ну, тот…
Какая-то волна пробежала по Стеллиному лицу.
— Он хочет тебя повидать… Ты хочешь его повидать?
Так вот кто с ней был в кафе!
А почему обязательно он? Да разве мог тот «шикарный» быть её отцом?!
А почему бы нет? Она ведь представления не имела о своём так называемом отце. И чихать бы на него!
Но теперь ей очень важно было знать: он это или не юн. И выпалила как из ружья:
— Да, хочу!
Мать предполагала этот разговор отнюдь иначе. Что дочь, например, скажет: «Я не знаю… А ты как считаешь?» И они посидят с грустными улыбками. Может быть, вместе поплачут — по-женски, по-взрослому. Впервые.
