Они мужали. Они научились обманывать стихию, уклоняться от встреч с волнами. Они научились передвигаться по судну, держась за различные предметы. Они научились спать в каких угодно условиях и в любом положении. Они могли бодрствовать множество часов подряд. Они огрубели, избавились от сентиментальности. Они обнаружили, что можно по-настоящему наслаждаться в спокойных прибрежных водах перед возвращением в родную гавань, В Ирландском море, сделав последний поворот к дому, они начинали чистить корабль и приводить его в порядок. Отдраивались иллюминаторы, вывешивалась для просушки одежда, мебель кают-компании освобождалась от привязи и расставлялась в надлежащем порядке, На мокрых палубах сияло солнце. Перед кораблем играли дельфины и кружились чайки, как бы расчищая ему путь к дому.
Прошли и шесть дней отпуска для половины команды. Из офицеров на борту оставался только Локкарт. На "Компас роуз" прочистили котлы и сделали мелкий ремонт. Это был первый перерыв в их службе с тех пор, как пять месяцев назад корвет был принят в строй.
Локкарт, Морель и Ферраби сидели в кают-компании, когда, спотыкаясь и покачиваясь, вошел Беннет. Он был пьян. Пуговицы на брюках расстегнуты. Несколько секунд старпом возился у буфета. Все наблюдали за ним молча. Держа в руках стакан, Беннет обернулся и оглядел по очереди каждого.
— Так, так, так… — бессмысленно повторял он. — Хорошенькие пай-мальчики. Все вернулись из отпуска вовремя… И как вы только смогли оторваться от своих баб?
Ему никто не ответил. Он качнулся и опрокинул содержимое стакана на китель.
— А вы, общительный негодяй, а? — Беннет воинственно посмотрел на Локкарта. — Что здесь было, пока я отсутствовал?
— Ничего.
— Вы небось только и делали, что бегали не берег. — Он отхлебнул огромный глоток виски и закашлялся. Взгляд его остановился на Ферраби и Мореле. — А вы, женатые женатики… — он потерял нить мысли, умолк, но затем продолжал:
— Вы, конечно, прекрасно провели время. — Беннет вдруг позеленел и опрометью бросился из кают-компании. Офицеры услышали, как старпом спотыкался по трапу и захлопнул за собой дверь гальюна.
— Каков мерзавец! — нарушил неловкую паузу Морель. — Неужели мы не избавимся от него?
— Мне кажется, что и он хочет избавить нас от себя, — ответил Локкарт. — Ему очень не понравился последний конвои. Я не удивлюсь, если он вдруг попытается увильнуть от такой службы.
— А как это ему удастся? — спросил Ферраби. Локкарт сделал неопределенный жест.
