— Ты и сейчас ещё ребёнок, — сердито бросил Родни. Он весь вспыхнул и сжал кулаки. — И нечего обвинять маму в том, что тебе в мужья попался такой прохвост, как Дамьен.
— Родни, прекрати!
— Заткнись, Родни, ты-то что в этом понимаешь?! — Анна поднялась и пошла к двери. Она отыскала свою куртку в куче других, лежавших на столе, и натянула её. — Пойду прогуляюсь.
Дверь захлопнулась, и все услышали её удаляющиеся шаги по ступеням чёрного хода.
— Извините, Бетси, — начала Кэт, — я действительно не хотела никого обидеть…
— Ничего-ничего, Кэт. — Бетси мягко и грустно улыбнулась. Это была улыбка женщины, много выстрадавшей на своём веку. — Откуда тебе было знать? Анна сама не своя после истории с Дамьеном. Этот человек должен за многое ответить.
— Не огорчайся, Кэт, — добавил Крис. — В последнее время Анна как натянутая струна. По-моему, она до сих пор его любит.
— Не выдумывай, Кристофер! — резко оборвала его мать. — Анна давно поняла, что это за тип. — Она снова повернулась к Кэт. — Единственное, чего она не может понять, так это почему мы с отцом вмешиваемся в её жизнь… Вообще-то, Кэт, у тебя были основания обвинить нас в этом. Но что же было делать? Анна красива и очень эмоциональна, потому часто оказывается незащищённой. Большинству молодых женщин с менее… с менее тонкой душевной организацией трудно это понять.
Кэт ничего не оставалось, как согласно кивнуть и выдавить улыбку. Она зашла слишком далеко и теперь за это расплачивается.
— Ладно, — Бетси тряхнула головой, как бы разделываясь с неприятной темой, — не будем в первый же вечер говорить друг другу колкости. — Она слегка повысила голос:- Ну вот, тётя Алиса, ежегодное вторжение состоялось. Кроме Ника и Джилл, которых мы ожидаем завтра, старая тёплая компания в сборе и готова к подвигам!
Бетси обвела взглядом присутствующих: все закивали, заулыбались, выражая ей своё одобрение.
— Спасибо, что приехала, Бет, — проговорила Алиса, — но, ей-богу, в этом году не стоило беспокоиться. — Мерцающие блики от камина освещали только нижнюю часть её лица — прямой нос и тонкогубый рот, — а глубоко посаженные глаза оставались в тени. — Яблоки не уродились, и собирать-то нечего. Деревья уже слишком старые, как я. Так что не стоит и возиться.
— Ты говоришь так каждый год, тётя Алиса, — засмеялся Крис. — Урожай хорош, и фабрика, наверно, опять весь его заберёт, так ведь?
— Не знаю, обещали. — Теперь вместо губ была лишь еле заметная полоска с опущенными вниз уголками. — И всё же, хочешь не хочешь, пока я здесь, собирать надо. Не оставлять же их гнить, если целый год за ними ухаживали, окучивали, опрыскивали.
