— Кто знает, может, и не самый, — возразила Кэт; её одновременно и смущал и забавлял религиозный характер этой неожиданной дискуссии.
— Смотря что считать грехом, — проговорила Алиса, снова повернувшись к огню. — Бывает, самые мерзкие грехи совершает тот, на кого никогда и не подумаешь. С виду не яблоко, а загляденье, а сердцевина вся чёрная, прогнившая. Как тут угадаешь?
С каким-то недобрым предчувствием Кэт поспешила отвлечь дочку от столь заинтересовавшего её разговора. Алиса, безусловно, личность незаурядная, но, пожалуй, её фантазия чересчур богата для семилетнего ребёнка.
К счастью, у Зои уже слипались глаза, и никакие рассуждения о скрытых грехах и прогнивших яблоках не могли развеять этой сонливости. Поэтому Кэт, надев на неё пижаму и уложив, осталась наедине со своими мыслями о странной женщине, которая так неподвижно сидит у огня. Как разительно отличается от всех своих гостей эта старуха с окаменелым, изрезанным морщинами лицом и длинной седой косой, одетая в бесформенный, видавший виды балахон.
А вот и Бетси: безукоризненно уложенные блестящие волосы, искусная, почти незаметная косметика, ясные и проницательные карие глаза, цвет лица и фигура всё ещё великолепны. На ней прекрасного покроя бежевые брюки, явно очень дорогой свитер из ангорской шерсти и коротенькие замшевые сапожки. Немолодая, но весьма привлекательная мать семейства на отдыхе. Она оживлённо заговорили с Крисом и Джереми, вспомнила их студенческие годы, выразила надежду, что и для Родни, когда он станет студентом, это время станет самой чудесной порой в жизни.
Чуть позади Бетси, как бы в её тени, сидел Уилфрид Тендер — пессимист в той же степени, в какой Бетси была оптимисткой. Если сравнить их с птицами, то Бетси, пожалуй, синица — вечно занятая, яркая, постоянно выискивающая какого-нибудь жирненького червячка, чтобы вонзить в него свой острый клюв; а Уилф, седой, взъерошенный и мрачный, напоминал филина. Он невысок, полноват, бледно-голубые глаза, редкие волосёнки; и голос всегда такой неуверенный. Какие они непохожие, в который раз подумала Кэт, однако как будто неплохо уживаются вместе.
Все дети, бесспорно, пошли в мать. Красавица Анна, подогнув под себя длинные ноги, обтянутые застиранными джинсами, сидела в дальнем углу комнаты под неуклюжим торшером. Открытый джемпер цвета густого красного вина бросал розоватый отблеск на нежное, очаровательное лицо. Этот джемпер подарила ей мать. Счастливая — он, наверно, стоит кучу денег. Но Кэт про себя отметила, что при всей своей неотразимости Анна сегодня как-то напряжена и растеряна. Ничего не замечая вокруг, она машинально вертит тонкими пальцами ножку пустого бокала.
