— Не тронь ее!
Ослепительной вспышкой загорелись все лампы в пабе.
На верхней ступеньке лестницы стоял Реймонд.
— Кхентименту Скордж! — проревел он — В корни, которые связывают, и в шипы, которые держат, я заточаю тебя!
Чарли замер.
— Светом дня, — более тихо произнес Реймонд, — силой моей воли и заклятием, которое впервые сковало тебя, я велю тебе вернуться в место твоего пленения. Изыди и более не тревожь нас!
Чарли — или тот, кто завладел его обличьем, — снова улыбнулся.
— Известно ли тебе, — произнесли губы Чарли, хотя звучавший голос вовсе не принадлежал ему, — каково это — пробьггь в заточении десять тысяч лет?
Глаза Чарли, когда Скордж обвел взглядом зал, стали совершенно черными, будто мраморные шарики. Джек заглянул в эти глаза и содрогнулся.
— А ты постарайся представить, — сказал демон. — Десять тысяч лет, день за днем. Ты ведь не сумеешь, не выдержишь. Верно?
— Кх… Кхентименту Скордж, — снова начал Реймонд, но на этот раз не так уверенно.
— Тихо, — произнес Скордж.
И стало тихо.
— Я так давно задумал свою месть, ты и представить себе не можешь. Ты… — Он немного помедлил и буквально впился глазами в Реймонда. — Ты — последний штрих. Когда тебя не станет, вашему жалкому Братству придет конец.
— Да? — храбро парировал Реймонд. — А как насчет Эсме?
Демон презрительно фыркнул.
— Для нее уже слишком поздно. — Чарли сверху вниз посмотрел на Эсме, все еще лежавшую на полу под грудой мебели. — Для нее всегда было слишком поздно, — произнесли его губы. — Просто спроси у Феликса.
— О чем ты? — выпалил Реймонд и вдруг замер и побледнел.
— Вот именно, — сказал Скордж с самодовольным оскалом. — Разве у тебя никогда не было сомнений в том, откуда у нее столько талантов? Ее сила? Быстрота? Темперамент? Ну вот наконец ты начал что-то понимать. Теперь, когда уже слишком поздно.
— Нет, — тихо сказал Реймонд. — О нет. Конечно же нет.
Он посмотрел на Эсме.
— Теперь ты умрешь, Реймонд, — сказал демон. — Ты безвреден и слаб, ты не представляешь для меня угрозы, но месть есть месть, и я не пощажу тебя. Если ты хочешь что-то сказать, говори.
Реймонд снова посмотрел на Эсме.
— Слушай меня внимательно, лепесточек, — быстро заговорил он. — Вспомни о том, что я рассказывал тебе о твоей маме, хорошо? Вспомни маму.
— Папа, — отозвалась Эсме, — я…
Реймонд покачал головой.
— Зайди ко мне в комнату, — сказал он. — Там кое-что есть для тебя. Я собирался подарить тебе это на день рождения, но теперь все уже не важно. Когда ты будешь готова, когда ты будешь знать, что надо делать, воспользуйся этим. Хорошо?
