Миссис Ньютон закрыла глаза и сунула руку в кепку. Секунду или две она рылась в бумажках, а потом извлекла одну из них. Когда Элис развернула листок и прочитала то, что на нем было написано, лицо ее омрачилось.
— Что такое? — спросила Райс.
Тэд с трудом сдерживал волнение.
— Да, как мы назовем щенка?
— Имя нельзя изменить, мама. Мы же договорились.
Элис Ньютон протянула листок бумаги мужу.
— Хм, — произнес Джордж, — этого нельзя допустить.
— Эмили, — спросила Элис, — это ты написала имя фломастером?
— Угу, — отозвалась Эмили.
— Видишь ли, детка, названия частей тела не очень подходят в качестве имени для собаки.
— Не подходят? — Эмили снова и снова извлекала из пианино одни и те же три ноты.
— Не подходят. Понимаешь, разве может папа вечером, стоя на крыльце, выкрикивать такое имя, чтобы позвать пса домой? Что подумают соседи?
— Ой… Ну ладно.
Элис извлекла из кепки еще один листок с именем.
— Мы назовем щенка… — Она развернула листок. — Роковая Ошибка? Послушай Джордж, я догадываюсь, что это твое предложение, не так ли?
— Меня просили — я назвал, — ответил мистер Ньютон.
— Ну нет, — возмущенно воскликнула Райс, — мы не будем называть нашего пса Роковая Ошибка!
Джордж помассировал виски, как будто у него разболелась голова.
— Эмили, почему бы тебе не сыграть «Палочки для еды»? Полагаю, это более подходящая музыка для такой обстановки.
Эмили не обратила внимания на слова отца. Она не умела играть «Палочки для еды».
— А может, назвать его Хаммер? — предложила Райс.
— Нет, — ответила Элис.
— Или Последний Воин?
Щенок заскулил. Ни одно из этих имен ему не нравилось. Ну ничуточки!
— Мама, ему не хочется, чтобы его так звали, — заметила Эмили.
— Ой, подумаешь, — фыркнула Райс. — Как будто ты можешь прочитать его мысли!
— Не исключено, что может, — кивнула миссис Ньютон. — Эмили, ты можешь узнать, какое имя ему понравится?
— О, ради Бога! — вздохнул мистер Ньютон. Все это ужасно раздражало его. Возможно, все-таки лучше избавиться от этого пса. Джордж встал. — Это же просто нелепо! Это всего лишь собака. Ему не может нравиться или не нравиться какое-либо имя. Его можно назвать хоть Тупицей, хоть Грязнулей, и он не поймет разницы.
— Нет, поймет! — настаивала Эмили. — Он скажет нам, какое имя ему нравится.
Щенок взглянул на нее и завилял хвостом. Эмили снова наиграла три ноты. Тра-ля-ля…
И тут щенок гавкнул — но гавкнул не просто так, а в тон именно тем трем нотам, которые только что сыграла Эмили. В комнате воцарилось молчание. Все смотрели на маленького сенбернара.
