В этот самый момент в воздухе с хлопками и шипением взорвались немецкие осветительные ракеты, а еще несколько мгновений спустя на пристань обрушились тяжелые снаряды и мины. И сразу же загрохотала в ответ наша артиллерия.
Танк резко подался назад: водитель, видимо, решил, что понтонеры разбежались из-за обстрела и зыбкий деревянный настил, никем теперь не удерживаемый, уплывет из-под гусениц при первом же соприкосновении с ними. Это было опасным заблуждением, и Суровцев бросился к танку, загрохотал рукояткой пистолета по броне. Танк остановился.
Костя водителя последними словами, Суровцев требовал, чтобы тот не мешкая заводил машину на паром. Единственный шанс на спасение — быстрее достичь по полынье «мертвого пространства».
Кое-как паром отвалил от пристани. И вовремя, потому что минутой позже, как раз там, где швартовался паром, угол сборной, бревенчатой пристани разбило прямым попаданием снаряда. Немцы били и по парому, однако безрезультатно — он успел уйти под прикрытие высокого противоположного берега…
…Прежде чем пожать протянутую Васнецовым руку, Суровцев осмотрел растерянно свою грязную ладонь — сквозь масло и еще какую-то черноту на ней явственно проступала запекшаяся кровь. Хриплым, простуженным голосом ответил:
— Здравствуйте, товарищ дивизионный комиссар!
— Оставьте нас, пожалуйста, — попросил Васнецов, обращаясь к Болотникову и Бычевскому, — хочу поговорить с капитаном наедине.
Те молча надели свои полушубки, нахлобучили шапки и вышли из землянки.
— Присядьте, — сказал Васнецов Суровцеву, когда они остались одни, и кивнул на раскаленную печку: — Вам не жарко?
Суровцев хотел ответить, что после ветра и ледяной невской воды он еще не успел почувствовать тепла, но промолчал. Расстегнув ватник, подсел к столу.
— Вы член партии, товарищ Суровцев? — начал Васнецов.
— Кандидат, — ответил Суровцев и добавил: — С тридцать девятого года.
— Значит, срок кандидатский вышел, — заметил Васнецов, — пора вступать в члены.
— Я… не мог, товарищ дивизионный комиссар, — запинаясь, сказал Суровцев. — С первых дней на фронте. То в одном полку, то в другом. Сами видите.
Васнецов пропустил было мимо ушей последние слова Суровцева: «Сами видите». Но тут же он мысленно вернулся к ним, пытаясь понять их смысл. И Суровцев, как бы читая мысли Васнецова, улыбнувшись, уточнил:
— Мы же с вами встречались, товарищ дивизионный комиссар.
— Да? — переспросил Васнецов, оживляясь. — И где же?
— На Пулковской высоте.
