Полмесяца прошло между первым и вторым штурмом Малакки. Обе стороны готовились к новому сражению. Малайцы укрепили мост, установили на нем новые пушки, загородили палисадом подступы к мосту со стороны мечети и главной улицы города, разбросали по всему берегу, где высаживались португальцы в прошлый раз, отравленные шипы.
Занимались военными приготовлениями и португальцы. Учтя опыт сражения на мосту и понимая, что мост необходимо взять во что бы то ни стало, д'Албукерки приказал надстроить палубу на одной из джонок, предоставленных ему китайскими купцами. На этой палубе были построены и навесы, защищающие солдат от стрел и ядер малайцев. Адмирал планировал ввести джонку в устье реки и с верхней палубы, возвышавшейся над мостом, смести защитников моста, а затем ввести на мост основные силы. Султан пытался помешать постройке плавучей крепости и несколько раз посылал к ней брандеры[16], но португальцы были начеку (д'Албукерки приказал капитанам по очереди дежурить на борту джонки).
Д'Албукерки послал лазутчиков в предместье Упех к общепризнанному главе яванской колонии Утимутирадже, обещая сохранить ему, его семье и челяди (у этого богатейшего торговца было 4000 рабов) жизнь, а также имущество в том случае, если тот не будет помогать султану.
Утимутираджа и его сородичи, недовольные засильем тамильских торговцев при дворе, опасавшиеся за свои богатства в случае победы португальцев, согласились помочь д'Албукерки, хотя одновременно на всякий случай оказывали помощь и султану Махмуду в сооружении укреплений на берегу. Несомненно, что предательство богатых яванских купцов сказалось на поведении основной воинской силы султаната — яванских наемников, несмотря на то что после первого штурма им не только выплатили задержанное жалованье, но и уплатили за три месяца вперед.
За несколько дней до решающего штурма д'Албукерки собрал капитанов и фидалгу своей эскадры и обратился к ним с речью. Привыкшие к деспотизму и суровости адмирала португальцы вначале с удивлением, а потом с восхищением слушали д'Албукерки. Он не приказывал, но и не уговаривал и даже не слишком часто упоминал о долге перед богом и королем. Главным образом адмирал говорил о тех выгодах, какие принесет захват города португальцам, о тех богатствах, которые воины возьмут в городе.
Взяв город, убеждал д'Албукерки своих фидалгу, мы преградим доступ маврам к пряностям, и у них не останется ни одного порта, где они смогут вести торговлю ими. Сокрушение Малакки — путь к небывалому возвышению Португалии, ибо, если мы выхватим торговлю Малакки из рук мавров, Каир и Мекка придут в упадок, а в Венеции не будет иных пряностей, кроме тех, которые ее торговцы будут покупать в Португалии.
